Мое красивое одиночество (СИ)

Сказать, что после услышанного Кьяра была в шоке, это значит, ничего не сказать. Лицо девушки побледнело, от услышанного глаза расширились. Казалось бы, такая счастливая новость, которую ждет практически каждая девушка, стала невыносимой болью. Тяжело дышать, сердце в груди сжалось. Евлентьева всегда мечтала о ребенке, о крепкой семье, как была у нее. Но в какой-то момент все мечты рухнули разом и все из-за одного человека. Душа разрывалась на части, ненависть к Ивану возрастала в геометрической прогрессии. Кьяра все-таки сильная личность, взяв себя в руки, достаточно спокойно и сухо спросила:

— Какой срок? — не выдавая ни одной эмоции, обратилась актриса к врачу.

— Девять недель, — приподняв очки, ответил врач.

— Значить не все еще так плохо, — практически себе под нос пробормотала Кьяра.

— Не поняла? — вопросительно человек в белом халате посмотрел на девушку.

— Все в порядке, — не собранно говорила Евлентьева, — я пойду, чувствую себя уже хорошо. Врач не успел ничего сказать, актриса молниеносно покинула его кабинет.

В голове у Кьяры творилась такая каша, все чувства перемешались, она абсолютно не понимала, что ей делать. Она забыла, что в коридоре ее ожидал Колпаков, она вообще обо всем забыла.

— Кьяра! — крикнул Ростислав ей в след, а она даже не обернулась, что немного обидело парня. — Кьяра…

Она шла очень спешно, не замечая ничего вокруг. Все смешалось в кучу. Горячие слезы, превращались в ледяные горки, замерзая на красивом лице. Но почему она снова пришла к театру? Она не знала ответа, но просто шла.

У входа она увидела свою самую большую «ошибку» в виде Ивана, который по ее мнению достаточно мило разговаривал со Светланой, что конечно задевало Кьяру, да что там говорить, наверно бы задело самолюбие любой женщины.

— Наверно делятся приятными эмоциями о ребенке, — злобно прошипела про себя шатенка. Кьяра была бы не Кьяра, если бы не подошла к ним, чтобы задеть чувства Ивана, если они все-таки еще остались. Смахнув слезы с лица, девушка с высокоподнятой головой подошла к «парочке».

— Ваня, здравствуй, — от ее бархатистого и такого любимого голоса мужчина немного вздрогнул.

— Здравствуй, Кьяра… — растерянно ответил Иван.

— Могу тебя поздравить, — сдерживая слезы и по-прежнему улыбаясь, говорила актриса. Ожогин лишь виновато опустил глаза. Кьяра приблизилась к нему и посмотрела в его красивые, но такие грустные глаза.

Слёзы — вода, глаза — океан

Не для каждого там глубина

© Зиверт

— Не совершай больше ошибок, — девушка нежно коснулась его щеки своими теплыми губами, а после этого будто испарилась.

— Кьяра! Кьяра… — громко он крикнул ее имя и уже хотел кинуться вслед за ней, как его за рукав пальто отдернула Светлана.

— Ваня, она ушла, — чувствуя вкус победы, произнесла Неб. — Теперь есть только мы, она положила сильную мужскую руку себе на живот.

Кьяра приехала в родительский дом, ей так была нужна поддержка самых близких и любимых людей. Ведь отчий дом, родные стены — лечат, не зря так говорят. У родителей был большой загородный дом, они были уже далеки от искусства, но всегда восхищались своей дочерью и ждали ее спектакли. Во дворе дома ее встретил любимый пес породы лабрадор по кличке «Граф», он обожал, когда Кьяра возвращалась домой и тискала его. Дома в камине тлели поленья, пахло свежей сдобой. Папа смотрел фигурное катание, потягивая крепкий бренди, мама ворковала на кухне. Как же хорошо и тепло. Семья, самое прекрасное, что может быть у человека, ведь ты понимаешь, что не одинок.

— Мам, пап, — девушка, разуваясь, позвала своих родителей. — Я приехала.

— Доченька, ну почему не позвонила, я бы тебя встретил, — обнимая свою единственную дочь, проговорил Виктор Евлентьев. Какое это чувство, когда тебя обнимает папа, на душе сразу стало горько, ведь у ее ребенка такого не будет.

— Кьярушка, — с кухни прибежала мама и тоже обняла дочь, — как мы скучали. Но нужно было позвонить, я бы приготовила ужин.

— Я уверенна в доме полно еды, — улыбаясь, проговорила актриса. Но ведь материнское сердце не проведешь, Вера Павловна догадалась, что у дочери что-то случилось. — Так, давай раздевайся и бегом на кухню, поможешь стол накрыть.

Кьяра пошла в свою комнату, в которой не была уже много лет, а ведь все так напоминает детство. На стеллажах хранятся многочисленные дипломы и награды, детские фотографии. Воспоминания о детстве у нее самые лучше, ведь рядом всегда были мама и папа. Она переоделась в уютную пижаму, надела вязаные носки, которые прислала бабушка (по маминой линии) из Финляндии и спустилась вниз.

Пока отец накрывал стол в гостиной, Кьяра с мамой хлопотали на кухне.

— Я ведь знаю, что-то случилось, — Вера Павловна подошла к дочери и обняла ее.

— Мам, все в порядке, — какая бы хорошая актриса Кьяра не была, но обмануть материнское сердце ей не удалось.

— Я такая глупая дура, позволила влюбиться в человека, а он меня предал, — девушка расплакалась.

— Тише, милая, — мама прижала дочь к себе и гладила по голове, — если хочется, плачь.

— Мама, самое страшное… — на кухне повисла минутная пауза, — я беременна.