Моё (не)летучее счастье (СИ)

— Отлично, идём дальше. Я не терплю, когда слуги сопят мне в спину и шпионят за мной, пусть даже и по приказу своего непосредственного господина.

Оборотень попытался что-то возразить, но под полным холодного бешенства взглядом сник, тяжело сопя и время от времени облизывая губы. В зверином обличье он непрестанно облизывал бы нос, выдавая тем самым сильное потрясение. Охотник немного помолчал, закрепляя свой статус альфы, а затем очередным звонким щелчком, заставившим слугу испуганно вздрогнуть, разрушил чары и приказал:

— Ступай. Если ты мне понадобишься, я тебя позову.

Оборотень покорно поднялся и вышел, плотно притворив за собой дверь. Арион был уверен, что следить за ним этот берсерк совершенно точно не будет, он признал своё поражение и подчинение, причём как на малозначимом человеческом, так и на основном зверином уровне.

В углу шевельнулась проскользнувшая в комнату в самый разгар воспитательного процесса Риола. Охотник насторожился, на всякий случай приготовившись к бурной отповеди на тему защиты зверолюдей, но драконесса лишь тяжело вздохнула и спросила:

— А по-другому никак нельзя было, да?

Арион развёл руками:

— Увы. Те, в ком сильная звериная суть, признают только силу, все проявления человечности они считают слабостью и охотно используют в своих целях.

Риола опять помолчала, внимательно изучая стоящего напротив неё Охотника. Она уже успела познать его нежность и силу, его мальчишеский задор и язвительность, его строгость и властность, теперь же открывала для себя новую грань — жёсткость. И первый дракон свидетель, её эта новая черта характера ничуть не пугала, наоборот, завораживала, манила, точно бездонный омут, в который хочется прыгнуть, дабы узнать, что так таинственно мерцает в глубине. Охотнику пауза показалась излишне затянутой, он нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

— Ри, если ты меня отругать хочешь, то не мешкай, приступай. У нас времени в обрез, а дел много.

Драконесса, успевшая за размышлениями позабыть о том, чему стала невольной свидетельницей, удивлённо округлила глаза:

— А за что я должна тебя ругать?

— Ну как же, за жестокость по отношению к этому бедному и несчастному берсерку. В ходе отповеди ты непременно вспомнишь о жестокости и коварстве, присущим всем Охотникам, а ещё…

Нежная ладошка властно запечатала рот, синие глаза возмущённо сверкали, словно молнии в грозовом небе, а в звонком голосе отчётливо прорывалось рычание:

— Как её звали?

— Хм? — Арион непонимающе посмотрел на драконессу, готовую даже кусать, знать бы ещё, кого и за какие проступки.

— Как звали ту… — Риола глубоко вздохнула, удерживаясь от резкостей, которые совсем не пристало использовать в своей речи благовоспитанной особе, — что посмела наговорить тебе кучу гадостей?!

Янтарно-жёлтые глаза сверкнули насмешливо, брови изогнулись, придав Охотнику облик тёмного демона искусителя. Арион поцеловал закрывавшую ему рот ладошку, затем убрал её и промурлыкал:

— Да знаешь, это давняя история.

Драконесса навострила ушки, а Охотник обольстительно усмехнулся и продолжил:

— Началась она вскоре после того, как я приехал в дом своего предка, вошедшего в историю под именем Истребителя драконов.

Риола нахмурилась, Арион прижал её к себе и замурлыкал, провокационно проводя пальцем по лицу девушки, очерчивая её скулы, контур губ:

— Поздно вечером, когда я, как и всякий нормальный человек, собирался лечь спать, ко мне в комнату вломилась молодая частично трансформировавшаяся драконесса, заявила, что это её дом, и приказала мне выметаться вон.

— Неправда, не было такого! — вяло возмутилась Риола, потому что провокатор палец скользнул ниже, поглаживая шею.

— Когда я отказался покидать свой, подчёркиваю, свой дом, девица напала на меня в явном намерении убить. Представляешь, пришлось накладывать на неё заклинание подчинения, но драконесса и тогда не успокоилась, наговорила мне кучу гадостей и разгромила комнату.

Риола хрипло вздохнула, по-кошачьи изогнулась, подставляя грудь ласковым поглаживаниям, и выдохнула:

— И что же ты сделал с этой драконессой?

— Сначала помогал избавиться от призрака, а потом, — Арион усмехнулся, покачал головой, словно сам удивлялся тому, что говорил, — а потом и сам не заметил, как полюбил эту ершистую малышку. Только вот не знаю, взаимно ли моё чувство.

Синие глаза драконессы встретились с янтарно-жёлтыми Охотника, в комнате воцарилась такая тишина, что падение легчайшей пушинки прозвучало бы грохотом.

— Взаимно, — выдохнула Риола, не отводя глаз, — драконесса тебя тоже полюбила. Ты научил меня летать.

Арион крепко прижал девушку к себе, на миг облегчённо прикрыл глаза и тут же снова требовательно воззрился на драконессу:

— Ты станешь моей женой?

Риола проказливо улыбнулась:

— А это вопрос или приказ?