Мое непреклонное сердце

- Они спорят, - тихо сказала Мерседес, будто слишком громкий голос мог их спугнуть. - Посмотри на Сильвию. Подбородок поднят, и при каждом ее слове Обри отступает от нее все дальше и дальше.

Колин вдруг почувствовал прилив симпатии к Обри. Он сам уже был в этом положении.

- А она, похоже, умеет постоять за себя.

- Конечно. Ведь она выросла в Уэйборн-Парке!

Колин забрал стакан из рук Мерседес и поставил его на ночной столик.

- Ты хочешь, чтобы я спустился к ним?

Мерседес стало так спокойно, когда она почувствовала его руку, обнявшую ее за талию.

- Нет, я не думаю, что это нужно. Обри держится очень достойно. А я должна буду поговорить с Сильвией. Она ведет себя безрассудно.

И как только Мерседес произнесла это, Сильвия соскочила с балюстрады и бросилась на шею Обри. Он настолько не ожидал этого, что Сильвия чуть не уронила его. Он схватил ее за талию и попробовал отстранить от себя, но она обвила его шею обеими руками и припала губами к его рту.

Колин почувствовал, как Мерседес вся напряглась.

- Я пойду, - сказал он.

- Нет. Посмотри. Он ее отцепляет от себя.

Это слово очень точно отражало то, чем занимался Обри. Сильвия прилипла к нему, как ракушка к днищу корабля.

- "Таинственный" должен отплыть через четыре дня, - сказал Колин. Хочешь, я скажу Обри, чтобы он отправился на день раньше?

- А он может это сделать? Колин кивнул:

- Один день ничьих планов не расстроит. Мерседес молчала, раздумывая над этим предложением. И тут они увидели, что Обри повернулся и пошел к дому. Сильвия продолжала стоять у балюстрады, и ее волосы светились под луной серебряным светом. Она смотрела вслед Обри, и Мерседес заметила, что в ее позе и осанке ничего не изменилось. Сильвия сжала плечи скорее от прохладного ночного ветерка, чем от подавленного настроения.

- Днем раньше, днем позже, - сказала Мерседес. - Не думаю, что это будет иметь какое-то значение. Обри правильно поймет тебя, если ты попросишь его снять жилье в Лондоне?

- Он поймет. Возможно, он даже будет благодарен тебе за такое предложение. Мне кажется, он просто не знает, что ему делать с Сильвией. Обри лучше чувствует себя с...

Мерседес подняла руку.

- Можешь не говорить мне. И вообще ты не имеешь права судить его. Я прекрасно помню Молли.

Колин без всякого предупреждения схватил Мерседес в объятия.

- Понятия не имею, кто это.

Не обращая внимания на ее протестующие вопли и хохот, Колин отнес ее к постели и бросил на смятые простыни. Она тут же подскочила и вся подобралась, ожидая, что он на нее накинется, но Колин невинно поднес ей стакан с водой.

- Спасибо, - сказала она. Она села, оперлась об изголовье и сделала несколько глотков. - И еще спасибо за то, что ты все понял насчет Обри. Я знаю, он твой друг. Мне страшно не хочется просить его уехать. И только...

Колин присел на край постели.

- Ничего не объясняй мне и не извиняйся, я все понял. Но боюсь, как бы мне не стать свирепым поборником правил хорошего тона: этакий раскаявшийся распутник.

Мерседес посмотрела на него с подозрением.

- А ты в самом деле такой?

- О чем ты меня спрашиваешь: что я исправился или что был распутником?

Мерседес протянула ему пустой стакан. Вопросительно подняв правую бровь, она окинула его скептическим взглядом.

- Наверное, о том и о другом.

- Я готов изгнать своего лучшего друга из Уэйборн-Парка, чтобы спасти Сильвию от самой себя, - заявил он. - Так что решай сама, исправился я или нет. А что касается распутника...

Его поцелуй был нежен, неспешен и полон страсти. Он не отрывался от нее так долго, что она была увлечена и даже несколько поражена его пылом.

- Я никогда им не был. - Он коснулся лбом ее лба и прошептал:

- Все, что я знаю о любви, я узнал от тебя.

От скептического взгляда не осталось и следа. Мерседес верила ему. Она выкинула из головы все сомнения и вся отдалась моменту и настроению. Обхватив руками его шею, она повалила его на подушку рядом с собой, чтобы преподать ему еще один урок любви.

Обри Джонс уехал на следующее утро. Он не чувствовал никакой враждебности ни к Колину, ни к Мерседес.

Колин пришел к нему, когда тот складывал свои вещи, уже решившись уехать.

Они обменялись лишь несколькими фразами. Все и так было ясно.

- Она должна побывать на лондонском сезоне, - сказал Обри, запихивая рубашки в чемодан. - Если она не встретит никого, кто поразит ее воображение, тогда...

Он пожал плечами и стал с остервенением набивать чемодан.

Колин заметил, что вещи Обри были теперь уложены так плотно, что места в чемодане хватило бы еще на два таких гардероба. Но он мудро промолчал.

- Я хочу передать с тобой письмо для Джоанны.

- Есть, сэр, - печально произнес Обри. - Мисс Ремингтон как раз ждет его. После того как я рассказал ей, что у тебя теперь есть жена... я думаю, она стала готовиться к этому. Куинси хотел, чтобы я вытащил тебя отсюда, но она была против.

- Значит, ты пойдешь в Китай один.

- И побью твой рекорд.

Колин в этом и не сомневался. У Обри Джонса будет причина спешить назад. Сильвия Лейден будет ждать его здесь. Лондонский сезон вряд ли способен отвлечь ее от выбранного курса.