Мое непреклонное сердце

- Ты не ответила на мой вопрос, - сказал он. И снова все ее тело напряглось, но лишь на одну секунду. В следующее мгновение она сжала кулаки и стала молотить его по груди и плечам, так что у него не было иного выхода, как снова прижать ей руки. Мерседес уперлась пятками в матрас, подпрыгнула вверх и резко развернулась, почти сбросив его с себя. Этот успех вдохновил ее еще на одну попытку, еще.

Колину оставалось только ждать. В конце концов, она затихла, но не столько сдалась, сколько устала. Он еще слышал ее шумное дыхание, но лицо уже успокоилось. Одна лишь тоненькая складочка между красиво очерченными бровями выдавала ее напряжение. В ясных серых глазах застыла настороженность.

- Не обижай меня, - тихо попросил он.

- Не понимаю, о чем вы говорите.

Колин еще сильнее сжал ее запястья. И только увидев, как она вздрогнула и сморщилась от боли, понял, что он делает. Он тут же ослабил пальцы, но не совсем освободил ее руки.

- Не надо так, Мерседес. Скажи мне.

В горле у нее застрял комок слез. Она не могла из-за этого вымолвить ни слова.

Колин понял ее молчание как отказ, а пристальный взгляд сухих, без слезинки, глаз воспринял как вызов. Он тихо выругался.

- Тебя нужно обязательно припереть к стенке? - спросил он. - Я видел, как ты достала гроссбух и что произошло потом.

Мерседес отвернула лицо. Она не смогла сдержать тихий, безнадежный стон отчаяния.

- Теперь тебе легче признаться в том, что ты сделала? - спросил он.

Он отпустил ее руки и, вытянувшись рядом с ней, легко взял в ладони голову и нежным движением повернул ее лицом к себе. Большим пальцем обвел линию ее нижней губы. Ее шелковые волосы коснулись его рук, как тончайшая паутина.

Голос Колина был спокойный и немного хрипловатый.

- Единственное, что изменилось: теперь ты знаешь, что я знаю.

Она прикусила нижнюю губу. Он закрыл ее рот своим. Поцеловал ее раз... два. Потом еще, более глубоко, пытаясь добиться того отклика, которым она уже одарила его однажды. Ее губы стали мягкими и раскрылись. Она тронула кончик его языка своим, прежде чем он успел его убрать.

- Мерседес!

Он спокойно произнес ее имя, ничего не добавив. Но она уже знала, чего он от нее ждет, независимо от того, спросил он или нет.

- Две тысячи фунтов, - ответила она. Она пристально смотрела на него, ожидая, что сейчас он замрет от изумления, возмутится или выругается. Но ничего подобного не произошло. Колин даже не шелохнулся.

- Очень хорошо, - сказал он.

Он отпустил ее, сёл и передвинулся на край постели. Встав, он нагнулся, поднял из-под кровати оба листа бумаги и отнес их на письменный стол. Потом поднял крышку секретера, достал гроссбух и записал на копии счета сумму в две тысячи фунтов.

- На кого мне выписывать счет? На тебя? - спросил он.

Мерседес села. Она подняла бретельки ночной рубашки, чтобы прикрыть грудь, но ей показалось этого мало. Дотянувшись до края покрывала, она натянула его на себя.

- На Эшбрука и Дикинза.

Колин сделал запись и закрыл гроссбух. Потом убрал книгу и скомканное письмо. Окунув перо в чернила, он аккуратно расправил на столе бланк банковского чека с водяными знаками. Его рука быстро двигалась по бумаге, почерк у него был тяжелый и твердый, без завитков и других украшений.

- И кто эти господа?

Он выжидательно посмотрел на нее, оторвав перо от бумаги.

Мерседес вспомнила, что говорил ей дядя, но Колину нельзя было говорить, что они купцы. Какой товар она сможет показать ему на сумму в две тысячи фунтов?

- Они поверенные, - сказала она.

Это был более безопасный ответ, потому что ей ничего не нужно было потом предъявлять. А дела с любым поверенным обычно кончались кучей бумажек, заполненных писаниной на совершенно особом, труднодоступном языке законников.

Колин кивнул и продолжал писать.

- А адрес их конторы?

Мерседес дала ему адрес дядиного дома в Лондоне. Она смотрела, как Колин записывает все это вранье в чек, и ощущала противную тошноту под ложечкой.

Он поставил свою подпись несколькими скупыми движениями и отложил перо. Потом еще раз посмотрел на чек и повернулся к Мерседес.

- Ты хочешь посмотреть на него? - спросил он. Она покачала головой.

- Я доверяю вам, - сказала она. Мерседес опустила голову, заметив на его губах сдержанную насмешливую улыбку.

- Если бы я мог сказать то же самое о вас!

Ее поразил тон, которым это было сказано, - не презрительный, а скорее покорный, даже печальный. Она взглянула на него, но его темные глаза были непроницаемы, и она решила, что просто ошиблась, не так ис-толковала его тон.

Мерседес пододвинулась к краю кровати.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала она спокойно.

- Нет.

Колин снял пиджак и повесил его на спинку стула.

- Нет?

Расстегивая жилет, он направился к кровати. И только подойдя к Мерседес вплотную, остановился. Она подняла на него глаза.

- Вы могли бы попросить у меня денег, - сказал он. - Не знаю, что бы я вам ответил, но вы могли бы меня попросить. Вы не сделали этого. Вместо этого вы решили украсть их у меня.

Ей нечего было ответить. Совершить это действие ей помешал именно Колин. Она еще крепче вцепилась в покрывало, так что косточки на пальцах побелели.