Мое обретение полюса

Тень — 39 футов (от тентового шеста высотой 6 футов над снежным покровом). Направления магнитные.

В силу невозможности внести правильные поправки на рефракцию я принимал поправку на рефракцию и параллакс равной 9 во всех моих расчетах. Тентовый шест — это планка из дерева гикори, снятая с одних из нарт. Она была 6 футов 6 дюймов высотой, 2 дюйма шириной и 72 дюйма толщиной. Шест был маркирован в футах и дюймах для использования в качестве измерительного средства. Он также служил гребным и рулевым веслом для лодки. Я втыкал шест на 6 дюймов в снег, 6 футов его служили для замеров длины тени. Такие измерения записывались в бланки наблюдений. Я не претендую на абсолютную точность измерений из-за трудностей, которые возникали при определении границ длинных, неясно очерченных теней; однако мои дальнейшие объяснения покажут, что измерения длины тени важны для контроля за всеми наблюдениями солнца, по которым я определял широту и долготу.

Эта новая земля никогда не обозначалась отчетливо. Низкий туман, исходивший, по-видимому, от открытой воды, скрывал очертания берегов. Мы видели только верхние склоны. Отчетливо наблюдались два массива земли. Самый южный мыс южного массива находился по пеленгу один румб от веста к зюйду, однако еще дальше к югу тоже угадывались неясные признаки существования земли. Самый северный мыс того же массива просматривался по пеленгу один румб от веста к норду. Севернее четко обозначался разрыв миль на 15–20, а за ним, за 85-й параллелью, на норд-весте простирался северный массив. Все это побережье, положенное на карту, тянулось вдоль 102-го меридиана приблизительно параллельно нашему маршруту. Временами некоторые признаки указывали на существование двух других островов. Тем не менее мы наблюдали эту землю настолько редко, что так и не смогли определить, состояла ли она из островов или же из обширного цельного массива. Это едва видимое побережье своими характерными горами и долинами напоминало остров Аксель-Хейберг. Я оценил высоту ближайшего побережья примерно в тысячу футов, и мне казалось, что оно покрыто льдами. Я записал на карте название: «Земля Брэдли» — в честь Джона Ар. Брэдли, благодаря щедрости которого стала возможной первая стадия экспедиции. Открытие этой земли в самый нужный момент сыграло роль положительного заряда, который ободрил нас в наших усилиях, сгладив отрицательный эффект, вызванный неделей, насыщенной штормами и всяческими трудностями.

Хотя я смотрел на эту землю с любопытством и вожделением, все же полюс оставался для меня вершиной моего честолюбия. Мои «мальчики» не были, как я, помешаны на полюсе, но я сказал им, что на обратном пути мы, возможно, наведаемся на эту землю. Больше мы ее никогда не видели. Эта земля послужила для нас удобной вехой, так как начиная с того времени мы отсчитывали от нее пройденное расстояние. Хорошее полуденное наблюдение показало, что мы находимся на широте 84°50 и долготе 95°36 . Мы преодолели вторую сотню миль от Свартенвога. До зовущей меня таинственной цели оставалось еще около 300 миль.

17 За пределами распространения жизни

Второе дыхание. Земля Брэдли остается позади. Каким был мир до сотворения человека. Гримасы полуночного солнца. Наши страдания. Невероятные усилия — и еще одна сотня миль позади

31марта, днем, новая земля скрылась в тумане, и как мы ни пытались ее разглядеть на западе, так ничего и не увидели.[119] День за днем, прилагая отчаянные усилия, мы пробивались на север. Сильные ветры, изломанный, неровный лед увеличивали наши трудности. Несколько дней мы продвигались медленно, но в промежутках между штормами, которые бушевали через каждые сутки, нам все же кое-что удалось. Когда на короткое время наступало леденящее душу безмолвие природы, в небе разворачивали свои фантастические картины миражи.