МОЕ ПАДЕНИЕ

- Ведьма, – сквозь зубы выдает он. Хватает за бедра, начиная грубо трахать резкими толчками, вызывая во мне дикие стоны наслаждения. Ловлю его ритм, поддаюсь ему, двигаясь с ним в унисон. Вонзаю ногти в его плечи, расцарапывая их. Дан рычит, еще сильнее вонзая пальцы в мои бедра. Его толчки беспощадны, я сверху, я двигаюсь, но это он трахает меня, ни на секунду не теряя контроля. Я уже на грани, лечу в пропасть, еще чуть-чуть и я через нее перешагну. Чувствую, как его большой член подрагивает внутри меня. Дан хватает меня за волосы, впивается в мои губы, но не целует их, кусает, причиняя боль, как будто за что-то наказывая меня, что-то доказывая. Кричу ему в рот, когда его толчки становятся еще жестче, грубее. Мышцы лона сжимают его член, первые судороги оргазма проносятся по моему телу. Утыкаюсь носом в его шею, прикусываю кожу. Кончаю, уносясь куда-то вдаль, теряя связь с реальностью. Дан делает еще несколько грубых толчков, останавливается, резко выходит из меня, сжимает член в руках, обильно кончая на мое платье. Отпускает мои бедра, на которых наверняка останутся синяки. Проводит пальцами по моим губам, щекам, шее, долго смотрит в глаза.

- Ты – ведьма, Дюймовочка, – кажется, он вкладывает в эти слова какой-то неведомый мне смысл. Он еще не отдышался, его дыхание тяжелое. Дан продолжает поглаживать мою шею, останавливается на сонной артерии, прижимает к ней пальцы, прощупывая мой бешеный пульс. Я вижу какую-то перемену в его взгляде, но никак не могу распознать ее. Он закрывает глаза, трясет головой, словно хочет стряхнуть с себя что-то. Открывает глаза, теперь в его взгляде нет ничего, в них пустота. На лице ни одной эмоции. Смотрит на обильные белые капли на моем персиковом платье, нагло ухмыляется. Его реакция отрезвляет меня, заставляя чувствовать себя грязной шлюхой.

- Ты специально это сделал? Ты специально кончил мне на платье? – и мне уже не нужен ответ, его самодовольное лицо и наглая ухмылка говорят, что я права.

- Нет, Дюймовочка, я импровизировал, – насмешливо кидает мне в ответ. Становится мерзко, противно. От него, от себя. Мои эмоции меняются мгновенно, переходя от бешеной эйфории в чувство отвращения. Чувствую себя грязной, разбитой, униженной. Смотрю на Дана, и с ужасом понимаю, что ему все это нравится, он этого и добивался, его радует моя реакция. Дан ерзает, натягивает джинсы, застегивает ширинку. А я не могу пошевелиться от осознания произошедшего.

- Что, Дюймовочка, чувствуешь себя грязной шлюхой? – улыбается гадкой улыбкой, сверкая белоснежными зубами, которые хочется выбить. – Тебе противно и мерзко? Обвиняешь во всем меня? – ничего не отвечаю, сглатываю. Он прекрасно распознает все мои чувства и эмоции.

– Но вот только это ты прыгнула ко мне машину, бросая своего женишка перед алтарем. И не ты ли недавно требовала тебя трахнуть? – мне становится еще противнее, даже начинает тошнить от самой себя. Потому что этот гад прав, все так и есть.

- Да пошел ты! – может я и сама во всем виновата, но он тоже не святая невинность. Это он посеял сомнения в моей голове. Он все спланировал. И, черт его дери, он знал, что я поведусь. Натягиваю платье, дергаюсь, пытаясь встать с него. Открываю двери машины, спотыкаясь, путаясь в своей юбке, выхожу на улицу, на мороз. Иду по загородной трассе. Мои туфли на шпильке не предназначены для прогулок по снегу и льду, мороз сковывает тело. Слышу, как позади меня заводится машина. Дан медленно едет за мной, не реагирую, иду в перед. Ненавижу его и себя в этот момент. Мимо пролетают машины, поднимаю руку, пытаясь поймать хоть одну. Мне нужно домой, пока я окончательно не замерзла. Но никто не останавливается, все машины пролетают мимо. Да и кто может остановиться, когда этот мудак едет за мной. Поскальзываюсь на ледяной обочине, теряю равновесие, падаю в снег. Твою мать, только этого мне не хватало! Дан останавливается возле меня. Поднимаюсь, меня охватывает злость. Сжимаю кулаки, я уже почти не чувствую своего тела из за мороза.