Мое падение

Все готово к выписке — бумаги подписаны, рекомендации врачей получены, внизу нас ждут бабушка и дедушка. Я хотела переодеть и нести своего малыша сама, но медсестра, выписывающая меня, не позволила, сказав, что я нарушаю правила и традиции. Кому они нужны, эти правила? Но я позволила ей соблюсти традиции. Моя мама принесла нам великолепный белый комплект для выписки, с голубой отделкой, и такого же цвета лентой. Саша сегодня мужчина хоть куда, красавец. А я просто натянула на себя спортивные брюки, широкую футболку с котенком, которую носила в беременность. От моего прежнего гардероба ничего не осталось. Все вещи, которые я носила до беременности, мне стали до неприличия малы. Бедра расширились, живот еще до конца не спал, а когда спадет, то явно обвиснет. Налитая от молока грудь, которая не влезает ни в один бюстгальтер, кроме нового, специального для кормящих. Но полностью на это плевать. Перед кем мне красоваться? Самое главное — что мой сынок сейчас самый красивый и нарядный. А свой гардероб я сменю на более удобный и практичный. Да и фигура в данный момент меня не беспокоит. Главное, что у нас все хорошо.

Время ехать домой. Закалываю волосы заколкой. Медсестра берет Сашеньку, идет вместе со мной на выход в фойе, где меня должны встретить родители. В холле стоят несколько человек с разноцветными шарами и красивыми букетами цветов. Так бывает, что иногда, когда вы этого совсем не ждете, осознание произошедшего приходит не сразу. Я стараюсь не смотреть этих людей, вглядываюсь за их спины, ища глазами своих родителей. Но не нахожу. Неожиданно ко мне на шею кидается девушка. Не сразу соображаю, что происходит.

— Дурочка, дурочка, дурочка, — тараторит она, обнимая меня! И я понимаю, что это Лизка. — Какая же ты дурочка. Почему ты ничего мне не сказала? Почему? — крепче сжимает меня в своих объятиях. И я сдаюсь, обнимаю ее в ответ. Глаза начинают слезиться. Часто моргаю, пытаюсь остановить слезы.

— Как ты узнала? Как ты здесь оказалась? — спрашиваю я, не разжимая объятия.

— Твоя мама. Она мне позвонила вчера и сообщила эту замечательную новость. Ксюша, мы столько раз созванивались, и ты ни словом не обмолвилась. И я тоже хороша. Ничего даже не заподозрила, — вот что значил загадочный мамин взгляд. Я в полной растерянности. Но очень рада видеть подругу, мне ее не хватало. Лизка отстраняется от меня, заглядывает в глаза, и я вижу ее слезы, которые она, в отличие от меня, не пытается сдержать.

— Но как ты прилетела? — не понимаю я. — У тебя же маленький ребенок. — Наконец, уже осознанно вдумчиво заглядываю за ее спину. И вижу улыбающегося Роберта, Лешу с шариками, который смотрит на меня с неким укором. Я знаю, что значит это взгляд. Он осуждает меня за то, что я ничего никому не сказала. Смотрю на него извиняющимися глазами, и Леха тут же меняет гнев на милость, улыбаясь мне доброй улыбкой, качая головой.

— Ну что, кто папаша?! — громко спрашивает медсестра, осматривая стоящих людей. И только я хочу ей сказать «никто», как слышу до боли знакомый, душераздирающий голос Дана.

— Я, — отвечает он, выходя вперед, намереваясь забрать ребенка. Сердце пропускает удар, за ним второй. Мне кажется, я лишаюсь рассудка. Сморю на него и не могу вдохнуть. Боже! Он здесь! Он совсем рядом в паре метров от меня. Я даже начинаю ощущать витающий аромат его парфюма, который узнала бы из тысячи. Дан одаривает меня не очень хорошим взглядом, от которого я закусываю губу, чтобы не закричать. Он медленно идет к медсестре, протягивая руки, чтобы забрать у нее Сашеньку. Вот он уже рядом со мной. Я наблюдаю за происходящим как в замедленной съемке. Не могу пошевелиться.

— И как зовут нашего папу? — спрашивает медсестра.

— Данил, — отвечает родной голос, который хочется слушать и слушать.

— Тогда принимайте Александра Даниловича! — громко официально заявляет она, вручая ему Сашу. Услышав имя сына, Дан резко поворачивает голову в мою сторону, впивается в меня серым взглядом. И я вижу в его глазах такую всепоглощающую тоску, она застыла в его взгляде, как будто все вокруг замерли, растворились, остались только мы. Кровь по венам начинает бежать как сумасшедшая, разгоняя по телу то жар, то холод. Подгибаются колени, кажется еще чуть-чуть, и я упаду. Дан отворачивается от меня, медленно, аккуратно, забирает нашего сына. К медсестре подходит Лиза, вручает ей один из букетов, еще что-то в пакете. Но всю эту суету, я вижу боковым зрением. Не могу отвести глаз от Дана с Сашей на руках. Сглатываю ком в горле, не позволяющий мне нормально вдохнуть. Мне становится плохо. Голова идет кругом, темнеет в глазах. Дан становится возле меня, практически прикасаясь ко мне плечом. А я дышать не могу, становится душно. Смотрю на него через пелену слез, готовых вырваться наружу. Тело пробирает дрожь. Впитываю его образ, он совсем не изменился. Может немного похудел. Щетина на щеках, которая всегда ему шла, и когда-то я любила ощущать, как она царапала мою кожу. Все та же татуировка на запястье.