Моё Пламя (СИ)

— Ага, — поддакнул сидевший прямо на земле Ерот, и баюкающий обожженную руку. Маг уже поведал нам, что успел сцепиться с неожиданно встретившимися на дороге врагами. Его атаковали недалеко от тайной тропы — мужчина решил разведать, свободен ли путь в сторону Империи и напоролся на хаотично отступающий отряд синов. Ероту чудом удалось уйти из зоны их видимости, но вот лошади при этом лишился. И он тоже был неприятно поражен, что маги Ангеи вскоре свернули в сторону нашего тайного убежища. К чести сказать, Ерот не попытался нас бросить или сбежать, спасая свою шкуру. Это было даже странно, с учетом того, что маг не мог не понимать, что Игнис его не простит, если тот попадется. В общем, Мароне был для меня загадкой, которую я, в принципе, и не жаждала разгадывать. — А особенное веселье начнется, когда наши сообразят куда эти демоновы сины рванули, и ломанутся за ними вслед, а ангейскому отродью не останется ничего иного, как устроить тут глобальную битву, ибо они тоже уткнутся в завал. Но не сомневаюсь, что они успеют попутно пришибить пару ведьм и одного неудачника, — закончил он свою речь, продолжая делать неуклюжие попытки перевязать руку.

В этом я со своими «лапками» помочь ему не могла, а Ганна продолжала сосредоточенно к чему-то приглядываться, и во время разговора на мага даже не смотрела.

— Самокритично, Мароне, — прошептала ведьма, повернув наконец голову к своему соратнику по побегу, — Только, знаешь, мне кажется, что ангейцы, как и мы, рассчитывали тут отсидеться и явно знают, что тут тупик. Иначе уже бежали бы в сторону границы, подхватив свои длинные балахоны, чтобы не приведи Вечный, не наступить на края, и не сверзиться в пропасть, — она поморщилась, увидев чем занят маг и, сделав шаг в его сторону, склонилась, прошептав, — Давай уже помогу…

Мароне скривился, но руку протянул, зорко наблюдая, как ведьма наложила какое-то плетение из магии Воды на обширный ожог, что тянулся от запястья до локтя. Похоже, он прикрыл рукой лицо, отражая удар, что пробил его щиты. Ерот стиснул зубы, но продолжил говорить, наверное, чтобы отвлекаться от малоприятной процедуры:

— Значит ты умело скрыла наши следы, раз наши гости не побежали искать возможных обитателей убежища, — мужчина посмотрел в сторону Верховной с явным уважением.

— Да уж соображаю получше некоторых… — проворчала она, накладывая чистую повязку, что достала из сумки.

Ганна действительно оказалась потрясающе собранной и внутренне готовой к любым поворотам. Я растерялась, если честно. Ведьма же сосредоточенно плела руны, уничтожая любое упоминание о том, что в маленькой скрытой скалами хижине кто-то находился, и буквально за минуту жилище приняло заброшенный вид. Так что, когда к нам влетел тяжело дышащий маг, с воплем, что надо уносить ноги, там уже ничто не напоминало о нашем присутствии.

Вот только деться-то нам было некуда, как выясняется.

Мы замолчали, потому что и говорить в общем-то тоже было не о чем.

Ситуация сложилась просто аховая. С учетом событий последнего часа, наши шансы на благополучный исход становились всё более эфемерными. Да и язвительные вопросы я задавала скорее от пронизывающего холода и бессилия.

А ещё близился рассвет, а стало быть обнаружить нас на почти голом участке возле узкой тропы, труда не составит.

И есть хотелось нестерпимо.

Бездна, как же всё нелепо складывается! Я бесконечно попадала из одной беды в другую, чтобы в конечном итоге погибнуть в горах от рук чужих врагов, которых даже не видела никогда.

Ещё и с сознанием того, что так и не подарю миру маленькую жизнь, что едва затеплилась внутри меня.

Знаете, я ведь никогда не была сентиментальной. Не зря говорят, что мы все родом из детства, и травмы полученные тогда, в той или иной степени, сказываются на нашей жизни в течении всей её продолжительности. Наверное, и со мной это работало. И ранняя потеря матери, да и отца, а после исчезновение брата вкупе с не самой презентабельной внешностью, тоже не способствовали выработке нормального отношения к социуму. Почти полное отсутствие стремлений, желаний, даже некая отчужденность. В общем, существовала, скорее по инерции, что-то делая, чтобы выжить и не слишком раздражать окружающих, при этом не давая им особо меня окружать…

Думала ли я о детях? Пожалуй, нет. Хотя бы потому, что считала, что не имею права привести в мир ещё одно несчастное существо, которое будет обделено любовью семьи. Нет, я понимаю, что на свете много матерей-одиночек, чьи дети не чувствуют себя ущербными, но в себе не видела столько душевных сил.

Я сама до боли за грудиной нуждалась в тепле и свято верила, что без любви мир теряет смысл. Да он потерял давно, просто я запрещала себе это признавать, чтобы не предаться окончательно унынию.

Но прошлое меркнет перед свершившимся, пусть и не по моей воле, фактам. А они, как известно, вещь упрямая. Малыш уже существует, пусть это пока лишь маленькая искорка.