Моё Пламя (СИ)

Откуда бы? Стало быть я не ошиблась в своем предположении, что Юстум тоже маг. Еще и довольно высокий по рангу военачальник, если я правильно поняла. Так значит, на меня мой спаситель орёт, а к этому я должна проявлять понимание? Славно, ничего не скажешь.

Я попыталась извернуться, чтобы видеть собеседника. И, вздернув бровь, поинтересовалась:

— А скажи мне, грозный Владеющий, с чего вдруг ему ты позволяешь такое, мягко говоря, вольное поведение, особенно на фоне наказания того же опоздавшего стража? — о себе я решила скромно умолчать. Действительно, к чему напоминать лишний раз? Может я, в смысле Маршалла, такое успела этому мужику начудить, что он ведет со мною себя, как ангел. Так что поговорим лучше о других — здоровье итак неважное.

Мужчина неожиданно улыбнулся и я даже успела удивиться этой такой редкой гостье на его лице, как улыбка.

— В чем-то Юс прав, спящая ведьма точно причиняет меньше беспокойства, — и вновь его настроение метнулось из расслабленного к раздраженному. — Маршалла, я не хочу знать, что у вас с ним произошло тогда в Илирее, но не смей даже пытаться настраивать меня против него! Поняла? Со своими людьми я сам разберусь! — меня вновь окатили волной ярости.

— А что мне можно, почтеннейший господин? Дышать, спать в вашей постели, молча терпеть презрение и остроты дорогого вашему сердцу товарища? Вы уж огласите полный перечень, а то от криков уже подташнивает, — не выдержала все же. Черт, похоже и вправду стихия, что притаилась в теле Марши, дает о себе знать.

Я ждала чего угодно в ответ: перепалки, угроз, даже пощечины, но Владеющий меня снова удивил. Его тело расслабилось, словно он только что услышал хорошую новость, от ярости не осталось и следа.

— Тебе надо подкрепиться, Марша, ты пропустила обед, пусть мы и ели прямо в седлах. Сон был важнее, — прозвучало так буднично, словно мы пара проживших с десяток лет вместе супругов.

Я обескуражено пялилась на спокойное лицо мужчины, не находя слов. Игнис вздернул вопросительно бровь и спросил:

— Так что? Сейчас приказать подать что-нибудь перекусить или потерпишь ещё с полчаса? Мы скоро окажемся в Ватане, последнем городке перед дорогой в горы Пургаториума. В мои владения.

— Прекрасно, — проворчала я, давая понять, что всё совсем не прекрасно, — Вероятно, ты уже сам решил, как для меня будет лучше, так зачем спрашивать? Ты же сам выбираешь на какие вопросы отвечать, а какие игнорировать, — и я демонстративно отвернулась, делая вид, что ну очень интересуюсь вот теми замечательными деревцами вдоль дороги. Зелененькие такие, листья молодые, но уже мясистые, и ветви переплетены, словно из них огромные птицы пытались вить гнезда.

Теплое дыхание коснулось моей щеки и запах трав, огня и металла вновь наполнил мои легкие, неожиданно, буквально застав меня врасплох этим отчего-то манящим для моего обоняния ароматом. Колдун склонился к самому уху и прошептал бархатно.

— Ты почти права, я действительно почти всегда всё выбираю сам. Почти, — последнее слово было не лишено ноток сожаления, — И я тебя прекрасно услышал, ведьмочка. И порадовался тому, что постель со мною ты поставила рядом с желанием дышать. Хороший признак, как думаешь?

Вот прибила бы гада! Да руки коротки…

Глава 9

Темнело стремительно. Горы стали ещё ближе, словно успели сами сделать шаг навстречу нашему обозу. Местность изменила ландшафт, поля с перелесками превратились в сплошной лесной массив, окружившим опустевший к ночи тракт. Кроны деревьев в слабых отсветах заката казались почти черными и создавали впечатление непроходимой сказочной чащи. Мрачноватой и немного пугающей. Того и гляди то ли зверюга дикая выскочит, то ли какая нечисть невиданная дорогу преградит — в этом мире я бы не удивилась.

Я злилась молча, не желая разговаривать с моим персональным самодуром, который казалось и не замечал моего присутствия, погруженный в свои мысли, и лишь машинально придерживал, чтобы не сверзилась с холки монструозины, носящей гордое имя Дем и косящей под лошадь. Но злость и досада на жизнь и мужчину не помешали мне потребовать краткой остановки на поход в кустики и пайку вожделенной еды по возвращении из оных.

Кстати, мои многострадальные чресла оценили длительность поездки по достоинству — кряхтела и стонала я, словно уже разменяла восьмой десяток лет, как минимум, и мне было глубоко плевать на ехидные взгляд одного рабовладельца, что не сильно бережет свою собственность. Колючая травка и какие-то летучие кровососы, что так и норовили расписать мою драгоценную пятую точку под хохлому, и вовсе взвинтили моё настроение до состояния «Не трожь, взорвется!». Я выходила к дороге чертыхаясь, но некто непробиваемый, следящий, вероятно, чтобы его жертва не вздумала удрать, на моё раздраженное «Что?», просто протянул ко мне флягу со свинченной пробкой, полил мне на руки и после молча выдал сверток с едой.