Мое прекрасное искупление

Я громко засмеялась, и на душе у меня стало хорошо. Видимо, я уже давно не улыбалась.

– Лииз? – обеспокоенно сказала мама.

– Я здесь.

– Ты скучаешь по дому?

– Только по вам. Передавай привет папе.

– Патрик? Патрик! Лииз передает привет.

Я услышала голос отца, раздавшийся где-то в комнате.

– Привет, детка! Скучаю по тебе! Веди себя хорошо!

– На этой неделе он начал пить капсулы с рыбьим жиром. Они придают ему сил, – сказала мама.

Я знала, что она хмурится, и снова засмеялась:

– Я по вам обоим очень скучаю. Пока, мам.

Мизинцем я нажала на кнопку «завершить», а потом добавила на сковороду курицу и капусту. Не успела я положить стручковый горошек и соус, как в дверь постучали. Я подождала – вдруг мне показалось, но раздался второй стук, на этот раз громче.

– О нет, вот хрень! – буркнула я, почти выключив огонь.

Я вытерла руки о кухонное полотенце и побежала к двери. Посмотрела в глазок и поспешила снять цепочку, с остервенением отпирая замок.

– Томас, – прошептала я, не в силах скрыть свое потрясение.

Он стоял передо мной в обычной белой футболке и спортивных шортах. Томас даже не потрудился обуться.

Он хотел что-то сказать, но передумал.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Вкусно пахнет, – сказал Томас, нюхая воздух.

– Ага. – Я повернулась по направлению к кухне. – Это курица стир-фрай. Если голоден, я приготовила впрок.

– Дома только ты? – сказал он, глядя мимо меня.

Я усмехнулась:

– Конечно, только я. Кто же еще?

Он неотрывно смотрел на меня в течение нескольких секунд.

– Ты ходишь в моей толстовке.

Я опустила взгляд.

– А… хочешь, я тебе верну?

Томас покачал головой:

– Не нужно. Я просто не знал, что ты все еще ее носишь.

– И очень часто. Иногда это поднимает мне настроение.

– Мне… э… нужно с тобой поговорить. Весь офис гудит из-за твоего срыва.

– Только моего? Я эмоциональная, ведь я женщина. Вполне типично, – пробормотала я.

– Лииз, ты говорила в офисе на японском. Теперь все знают.

Я побледнела:

– Прости. Я очень расстроилась и… вот черт!

– ООС дал зеленый свет в отношении плана по устранению Гроува.

– Хорошо.

Я обхватила талию руками, чувствуя себя уязвимой.

– Но его не нашли.

– Что? А как же Сойер? Я думала, он профи в слежке. Разве он не сидит на хвосте у Гроува?

– Как раз сейчас Сойер занимается поисками Гроува. Не беспокойся. Сойер его найдет. Ты… ты хочешь, чтобы я остался с тобой?

Я взглянула на Томаса. Глазами он буквально умолял меня сказать «да». Я очень хотела, чтобы он был рядом, но это означало длительные разговоры, которые привели бы к спорам, а мы оба устали воевать друг с другом.

Я покачала головой:

– Нет, со мной все будет в порядке.

Морщинки вокруг его глаз разгладились. Он сделал шаг вперед и обхватил мое лицо ладонями. Посмотрел мне в глаза, и я увидела противоречивые эмоции в его зеленовато-ореховых омутах.

– Да к черту! – сказал он, наклонился и прикоснулся губами к моему рту.

Я уронила полотенце и потянулась навстречу Томасу, сжимая в кулаках его футболку, однако он не торопился отпускать меня. Он наслаждался каждой секундой, пробуя мои губы на вкус, смакуя наш горячий поцелуй. Его губы двигались уверенно и властно, но когда я крепко прижалась к его рту, он поддался. Когда мне показалось, что Томас собирается отстраниться, он обнял меня обеими руками.

Томас поцеловал меня так, будто долгие столетия тосковал по мне и в то же время – прощался. В этом сладком нежном поцелуе слились желание, грусть и гнев, однако он держал свои эмоции в узде. Когда Томас наконец отпустил меня, я подалась вперед, нуждаясь в продолжении.

Он несколько раз моргнул:

– Я пытался этого не делать. Прости.

После этого он ушел прочь.

– Нет, все в порядке, – сказала я в пустой коридор.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней, все еще ощущая на губах поцелуй Томаса. Даже в воздухе по-прежнему пахло им. Впервые после переезда моя квартира не казалась мне неким укрытием или демонстрацией моей независимости. Я чувствовала себя одиноко. Аромат жареных овощей и тот потерял свою привлекательность. Я взглянула на девушек с картины Такато, вспоминая, как Томас помог мне их повесить, – но и они не смогли поднять мне настроение.

Я зашагала к плите, выключила газ и схватила сумочку и ключи.

Лифт тащился на первый этаж невероятно долго, и я чуть ли не подпрыгивала в ожидании. Мне срочно нужно было покинуть здание, уйти подальше от квартиры Томаса. А потом сесть напротив Энтони с коктейлем «Манхэттен» в руке, забыть про Гроува и Томаса, и то, в чем я себе отказывала.

Я глянула в обе стороны и широким шагом пересекла улицу, но как только я дошла до тротуара, мою руку обхватила широкая ладонь.

– Куда ты, черт побери, идешь? – спросил Томас, останавливая меня.

Я отдернула руку и оттолкнула Томаса. Он почти не сдвинулся с места, но я все же прикрыла рот ладонью, а потом приложила руки к груди.

– О боже! Прости меня! Это просто рефлекс.

Томас нахмурился:

– Ты не можешь вот так разгуливать в одиночку, Лииз, пока мы не определим местоположение Гроува.

На углу в десяти футах от нас стояла пара, ожидая, когда загорится зеленый свет. Кроме них, на улице никого не было.