Мое прекрасное искупление

Я дотянулась до Томаса и переплела наши пальцы, а он поднес к губам мою руку. Закрыл глаза и поцеловал ладонь. Простой жест, но невероятно интимный, словно потянуть кого-то за одежду во время объятий или оставить легкий поцелуй на затылке. Когда Томас совершал такие поступки, я с легкостью забывала, что он думал о ком-то еще.

Как только пассажиры устроились в креслах, а стюардессы проинформировали нас, как выжить при возникновении аварийной ситуации, самолет достиг конца взлетной полосы и рванул вперед, набирая скорость. Завибрировал фюзеляж, и мы легко и гладко поднялись в воздух.

Томас заерзал на сиденье. Он обернулся, потом посмотрел перед собой.

– В чем дело?

– Я не могу этого сделать, – прошептал он и взглянул на меня. – Не могу так поступить с ним.

– Ты никак с ним не поступаешь, – тихим голосом ответила я. – Просто передаешь послание.

Томас поднял глаза на вентиляционное отверстие у себя над головой, дотянулся до него и покрутил колесико, чтобы воздух с силой подул ему в лицо. Он откинулся на спинку сиденья с самым удрученным видом.

– Томас, задумайся. Разве у него есть выбор?

Он стиснул зубы, как делал всегда, когда нервничал.

– Ты все твердишь, что я защищаю его, но не расскажи я директору про Трэвиса и Эбби, ему не пришлось бы выбирать.

– Верно. Его единственным вариантом стала бы тюрьма.

Томас отвернулся от меня и уставился в окно. Солнце отражалось от белого океана облаков, заставляя моего спутника щуриться. Он закрыл шторку, и я лишь через пару секунд приспособилась к новому освещению.

– Это просто возмутительно, – сказала я. – Мы на задании, и если продолжим зацикливаться на проблемах личного характера, то допустим ошибку. Тогда вся операция пойдет под откос. Однако это задание все же носит личный характер. Оно касается твоей семьи. Вот мы и здесь, вместе, с нашими собственными… загвоздками. Томас, если мы не найдем выхода из ситуации, то завалим все дело. Даже если, то есть когда Трэвис согласится, Гроув все вынюхает, не покажи ты ему свою первоклассную игру.

– Ты права.

– Прости, что ты сказал? – поддразнила я, прикладывая ладонь к уху.

К нам наклонилась стюардесса:

– Принести вам напитки?

– Белое вино, пожалуйста, – сказала я.

– Виски с колой, – проговорил Томас.

Девушка кивнула и перешла к ряду за нашими спинами, задавая тот же вопрос.

– Я сказал, что ты права, – нехотя ответил Томас.

– Ты нервничаешь из-за того, что увидишь вечером Камиллу?

– Да, – без промедления сказал Томас. – В последний раз я видел ее в больнице, всю в бинтах. – Заметив любопытство на моем лице, он добавил: – На окраине Икинса в их с Трентом машину врезался пьяный водитель.

– Все не могу понять: твоей семье просто везет или у вас склонность к несчастным случаям?

– И то и другое.

Вернулась стюардесса, положила перед нами салфетки, поставила бокалы с напитками. Я сделала глоток вина, а Томас не отрываясь смотрел на меня. Особое внимание он уделил моим губам, и мне стало интересно: испытывает ли он ревность, как я, когда его губы соприкасаются с чем-то, кроме моего рта.

Томас отвел глаза и посмотрел вниз:

– Я рад за Трента. Он это заслужил.

– А ты нет?

Томас нервно усмехнулся, потом вновь посмотрел на меня:

– Не хочу говорить о Камилле.

– Ладно. Но перелет долгий. Поговорим, поспим или почитаем?

Стюардесса вернулась с блокнотом и ручкой.

– Мисс… Линди?

– Да?

Девушка улыбнулась. Из ее французской косы топорщились пепельно-русые пряди.

– Предпочитаете курицу-гриль со сладким соусом чили или наш фирменный лосось-гриль с маслом из каперсов и лимона?

– Э… курицу.

– Мистер Мэддокс?

– Тоже курицу.

Девушка записала наш заказ в блокнот.

– С напитками все устраивает?

Мы оба посмотрели на почти полные бокалы и кивнули. Девушка улыбнулась:

– Отлично.

– Поговорим. – Томас придвинулся ко мне.

– Что?

Он еле сдержал смех:

– Ты спросила, поговорим, поспим или почитаем. Я выбрал первое.

– А… – улыбнулась я.

– Но о Камилле я говорить не хочу. Лучше о тебе.

Я наморщила нос:

– Зачем? Я скучный человек.

– У тебя случались переломы?

– Нет.

– Ты плакала из-за парней?

– Не-а.

– Во сколько лет ты потеряла девственность?

– Ты… ты был у меня первым.

Глаза Томаса чуть не выкатились из орбит.

– Что? Но ты же была помолвлена…

– Просто пошутила, – усмехнулась я. – Мне было двадцать. Это случилось в колледже. Ничего достойного обсуждения.

– Запрещенные препараты?

– Нет.

– Когда-нибудь пила до потери сознания?

– Нет.

Томас задумался секунд на тридцать.

– Я же сказала, – с легким смущением проговорила я, – я скучный человек.

– Ты когда-нибудь спала со своим боссом? – задал он следующий вопрос и ухмыльнулся.

Я вжалась в кресло:

– Не намеренно.

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Ничего смешного. Я чувствовала себя ужасно.

– Я тоже, но совершенно по другой причине.

– Потому что боялся того, что могут сделать Тару или Бенни, узнай Гроув о цели моего приезда?

Томас нахмурился: