Мое прекрасное несчастье

После трехчасовой игры я вернула свои фишки и прибрала стопки других игроков с помощью двух тузов, стрита[15] и старшей карты.

— Чушь собачья! — простонал Трентон. — Новичку везет!

— Трэв, у тебя способная ученица, — сказал Джим, переминая во рту сигару.

Трэвис отхлебнул пива.

— Голубка, я тобой горжусь! — Глаза Трэвиса засияли, а на лице появилась улыбка, какой я еще не видела.

— Спасибо.

— Те, кто не умеет играть, обычно учат других. — Томас ухмыльнулся.

— Очень смешно, придурок, — пробурчал Трэвис.

Через четыре часа я допила пиво и, прищурившись, глянула на единственного мужчину за столом, который еще не сбросил карты.

— Тэйлор, твой ход. Будешь вести себя как маленький мальчик или поставишь наконец как настоящий мужчина?

— Вот черт! — Он бросил на стол свои последние фишки.

Трэвис оживленно следил за мной. Это напомнило мне о том, как другие обычно наблюдали за его боем.

— Голубка, что там у тебя?

— Тэйлор!.. — поторопила я.

Его лицо расплылось в улыбке.

— Флеш![16] — улыбнулся он, выкладывая карты на столе.

Пять пар глаз устремились на меня. Я внимательно посмотрела на стол, а потом бросила карты.

— Смотрите и плачьте, ребята! Тузы и восьмерки! — Я хихикнула.

— Фул-хаус?[17] Какого черта? — выкрикнул Трент.

— Извините. Мне все время хотелось это сказать, — проговорила я, собирая фишки.

— Это не везение новичка. — Томас прищурился. — Она умеет играть.

Трэвис мельком глянул на Томаса, а потом на меня.

— Гулька, ты играла раньше?

Я пожала плечами, демонстрируя невинную улыбочку. Трэвис запрокинул голову и зашелся хохотом. Он попытался сказать что-то, но не смог и лишь ударил кулаком по столу.

— Твоя девушка только что обставила нас, черт тебя дери! — сказал Тэйлор, тыкая в меня пальцем.

— Да как это возможно! — завыл Трентон, вставая из-за стола.

— Отличный план, Трэвис. Привести карточного шулера на наш покерный вечер. — Джим подмигнул мне.

— Но я ничего не знал! — Трэвис покачал головой.

— Чушь собачья, — сказал Томас, внимательно глядя на меня.

— Правда! — сквозь смех произнес Трэвис.

— Не хочу говорить, братишка, но мне кажется, я только что запал на твою девчонку, — сказал Тайлер.

— Осторожней. — Улыбка Трэвиса быстро превратилась в гримасу.

— Эбби, я слишком несерьезно отнесся к тебе, — проговорил Трентон. — Но теперь обязательно верну свои деньги.

В последних раздачах Трэвис не участвовал, а наблюдал за тщетными попытками братьев отыграться. Раунд за раундом я собирала их фишки, а Томас все внимательнее присматривался ко мне. Когда я выкладывала карты на стол, Трэвис и Джим смеялись, Тэйлор ругался, Тайлер признавался мне в вечной любви, а Трент демонстрировал самый настоящий приступ гнева.

Потом мы перешли в гостиную, я обменяла свои фишки на деньги и раздала всем по сто долларов. Джим отказался, а вот братья приняли свою долю с благодарностью. Трэвис взял меня за руку и повел к двери.

Я видела, что он невесел, и сжала его кисть.

— Что-то не так?

— Гулька, ты только что отдала четыреста баксов! — Трэвис нахмурился.

— Будь это вечер покера в «Сиг Тау», я оставила бы их себе. Не могу же я грабить твоих братьев при первой встрече.

— Они бы тебе деньги не вернули! — сказал он.

— Я бы потом еще спал как младенец! — усмехнулся Тэйлор.

Томас пристально разглядывал меня и не произносил ни слова, стоя в углу комнаты.

— Томми, чего ты постоянно пялишься на мою девушку?

— Как, ты говоришь, твоя фамилия? — спросил Томас.

Я нервно переступила с ноги на ногу. Мой мозг отчаянно работал, пытаясь выдать нечто остроумное или саркастичное, чтобы как-то избежать ответа. Вместо этого я уставилась на собственные ногти, внутренне ругая себя. Не следовало обыгрывать здесь всех и каждого. Томас все понял, я видела это по его глазам.

Трэвис заметил мою неловкость, повернулся к брату и положил руку мне на талию. Я не знала, хотел ли он защитить меня или приготовился к тому, что скажет его брат.

— Эбернати, и что с того?

— Понимаю, почему ты до сегодняшнего вечера не сложил два и два, но теперь тебе нет оправдания, — с самодовольной улыбкой сказал Томас.

— Что ты, черт побери, несешь? — спросил Трэвис.

— Ты состоишь в каком-нибудь родстве с Миком Эбернати? — обратился ко мне Томас.

Все головы повернулись ко мне, и я нервно провела пальцами по волосам.

— Так ты знаешь Мика? — Трэвис смотрел мне в глаза. — Он же один из лучших игроков за всю историю покера. Знаешь его?

Я содрогнулась, понимая, что меня все-таки загнали в угол.

— Он мой отец.

Комната взорвалась.

— Не может быть! Твою мать!

— Я знал!

— Мы играли с дочерью Мика Эбернати!

— Мик Эбернати? Вот черт!

Только Томас, Джим и Трэвис молчали.

— Я же говорила, парни, что мне не стоит играть, — сказала я.

— Если бы ты упомянула, что твой отец — Мик Эбернати, мы отнеслись бы к тебе куда серьезнее, — ответил на это Томас.

Я осмелилась взглянуть на Трэвиса, который в ужасе смотрел на меня.

— Это ты Счастливые Тринадцать? — спросил он с затуманенным взглядом.

Трентон поднялся, открыл от изумления рот и указал на меня.

— Счастливые Тринадцать в нашем доме! Не может быть! Черт побери, я не верю!