Мое прекрасное забвение

Я повернула запястье и посмотрела на часы.

– Еще полтора часа у тебя никаких клиентов. Почему бы не начать работу над татуировкой на моем плече?

Трентон на секунду задумался.

– Значит, маки?

Я спрыгнула со стойки, выдвинула ящик и достала рисунок, сделанный Трентоном на прошлой неделе. Поднесла листок к его глазам.

– Они очень симпатичные, к тому же со значением.

– Волшебник страны Оз… Да, они затуманивают твою память.

Трентон состроил рожицу.

– Что? Считаешь, это глупо? – спросила я, приготовившись защищаться.

– Нет. Просто это напомнило мне о новом имени Жулика, которое дала ему девушка Трэвиса.

– И какое же?

– Тотошка. Трэвис сказал, что она из Канзаса… именно поэтому он выбрал такую породу собаки, и все в этом духе.

– Согласна. Жулик звучит лучше.

Трентон прищурился, глядя на меня.

– Ты действительно хочешь татуировку маков?

Я утвердительно кивнула.

– Красных? – спросил он.

Я вновь подняла эскиз.

– Точно таких.

Он пожал плечами.

– Хорошо, куколка. Маки так маки.

Он взял меня за руку и повел к себе в зал. Я разделась, пока Трентон готовил инструменты, однако он на мгновение замер, чтобы посмотреть, как я снимаю через голову кофточку и сбрасываю с плеча бретельку черного кружевного бюстгальтера. Он покачал головой и криво усмехнулся над этим безобидным стриптизом, который я только что устроила.

Когда, наконец, зажужжала татуировочная машинка, я уже сидела в кресле, полностью расслабившись. Было нечто сугубо интимное в том, что Трентон делал мне татуировку. То, в какой близости друг от друга мы находились, какие маневры он совершал с моей кожей, его сосредоточенное выражение лица… А на моем теле навсегда запечатлеется созданный им великолепный рисунок. Боль отодвинулась на второе место.

Трентон как раз заканчивал контур, когда вернулись Хейзел и Кэлвин. Девушка зашла в зал к Трентону, держа в руках пакет.

– Я принесла вам кусочек чизкейка, – сказала она и перевела взгляд на мое плечо. – Будет чертовски потрясно!

– Спасибо! – Я просияла.

– Сегодня здесь совсем тоскливо, – сказал Кэлвин. – Подмела хотя бы.

– Э… Кэл, она не одета, – раздраженно проговорил Трентон.

– У нее нет ничего, что я не видел бы раньше, – сказал Кэлвин.

– Ну вот Кэми ты раньше не видел. Убирайся отсюда.

Кэлвин развернулся и скрестил руки.

– Она разве не может найти, где еще навести порядок, пока нет клиентов? Я плачу ей за каждый час работы.

– Кэл, все и так уже в порядке, – сказала я. – Я подмела. И даже протерла пыль.

Трентон нахмурился.

– Сначала ты ноешь, что у нее нет татуировок, а теперь ноешь, потому что я делаю ей тату. Определись, твою мать!

Кэлвин повернул голову, глядя на Трентона, ощерился, а затем исчез за углом. Хейзел захихикала, вовсе не переживая из-за перепалки парней.

После того как Трентон обработал место татуировки, я просунула руку в бретельку – очень осторожно – и надела кофточку.

– Вылетишь с работы, если будешь его злить.

– Да ладно тебе, – сказал Трентон, приводя в порядок рабочее место. – Он тайно влюблен в меня.

– Кэлвин никого не любит, – сказала Хейзел. – Он женат на этом салоне.

Трентон прищурился.

– Что насчет Бишопа? Уверен, он обожает Бишопа.

Хейзел закатила глаза.

– Тебе лучше не поднимать эту тему.

Я оставила их вдвоем и направилась к стойке, заметив доносящееся из ящика жужжание моего мобильника. Я медленно открыла его и посмотрела на экран. Звонил Кларк.

– В чем дело? – спросил Трентон, подходя ко мне сзади и целуя плечо там, где не было покраснения и раздражения от иглы.

– Это Кларк. Я его обожаю, но сейчас мне не хочется портить настроение, понимаешь?

Трентон прикоснулся губами к моему уху.

– Тебе необязательно отвечать, – прошептал он.

Положив телефон на ладонь, я отклонила вызов и набрала сообщение.

На работе. Не могу говорить. В чем дело?

Сегодня семейный ужин. Не забудь.

Сегодня не смогу. Попробую на следующей неделе.

Плохая идея. Отец и так зол из-за того, что ты пропустила ужин на прошлой.

Вот именно.

Хорошо, сообщу им попозже.

Спс.

Пришедший к Трентону клиент был единственным посетителем салона за весь день. Небо заволокло низкими серыми тучами, в любую секунду могла нагрянуть зима. На дорогах лежал лед в дюйм толщиной, и немногие отваживались на поездку в такую погоду. Салон находился недалеко от студенческого городка, поэтому обычно мимо нас постоянно мелькали машины, но из-за отвратительной погоды улицы опустели.

Трентон рисовал закорючки на листке бумаги, а Хейзел вытянулась на полу перед коричневым кожаным диваном, стоявшим возле входа. Я же печатала доклад. Кэлвин по-прежнему сидел в своем кабинете.

Хейзел театрально вздохнула.

– Я ухожу. Больше не смогу выдержать ни минуты.

– Ты не уйдешь! – прокричал из своего кабинета Кэлвин.

Хейзел завопила во все горло. Закончив, она притихла на несколько секунд, а потом вскочила как ужаленная, ее глаза засветились.

– Кэми, позволь мне сделать тебе пирсинг в носу.