Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба

С грустью во взгляде Ти-Джей кивнул.

* * *

Я открыла глаза, когда самолет коснулся земли. Огляделась и увидела, как пассажиры достают мобильные телефоны и отправляют эсэмэски близким или коллегам, сообщая, что прилетели. А я даже не стала включать телефон. Рейган должна быть у родителей, а моя семья и вовсе не знала, что я улетала.

Прошлым вечером мы легли спать, как только вернулись в таунхаус, с мыслью, что обоим придется вставать до рассвета, ведь Ти-Джей собирался отвезти меня в аэропорт. Всю ночь он держал меня в объятиях, будто не хотел отпускать, но наутро, в аэропорту, обнял и поцеловал так, словно прощался навсегда. Он был холоден, печален и напряжен.

Я припарковала Смурфика и ступила на асфальтовую дорожку. Отчасти мне хотелось, чтобы Трентон ждал меня, сидя возле моей двери, но там было пусто.

В Сан-Диего стояла теплая погода, здесь же от моего дыхания в воздухе появлялись облачки пара. Из-за холода даже болела кожа на лице. Как такое может быть?

Я отперла замок и толкнула дверь, та с грохотом захлопнулась за моей спиной. Я поплелась в спальню и ничком упала на свою чудесную незаправленную кровать.

Послышалось шлепанье босых ног по полу.

– Как все прошло? – спросила с порога Рейган.

– Не знаю.

Подруга подошла к моей кровати и села рядом.

– Вы все еще вместе?

– Нет.

– Ах, ну… это же хорошо, так? В смысле, Ти-Джей даже не разговаривал с тобой, пока Трентон тебя не поцеловал, и тут внезапно он купил тебе билет в Калифорнию…

– Рей, давай не сегодня.

– Сегодня Трентон приходил в «Ред дор». Видок у него был паршивый.

– Да? Он ушел не один?

Я выглянула из-под подушки. Рейган замешкалась:

– Прямо перед сигналом о последнем заказе. Он напился в доску.

Я кивнула и снова зарылась лицом в подушки.

– Просто… расскажи ему, – с мольбой в голосе проговорила Рейган. – Расскажи ему про Ти-Джея.

– Не могу. И ты не можешь. Ты обещала.

– До сих пор не понимаю, к чему эта секретность.

– Тебе и не надо понимать, – сказала я, посмотрев подруге в глаза. – Просто держи язык за зубами.

– Хорошо, – кивнула Рейган.

Я как будто только прикрыла глаза, и вдруг Рейган стала трясти меня. Просыпаясь, я недовольно застонала.

– Кэми, ты опоздаешь на работу! Оторви свою задницу от кровати!

Я не шевельнулась.

– Ты внезапно взяла два отгула. Кэл уволит тебя! Вставай!

Она схватила меня за щиколотки и стянула с кровати, я упала и больно ударилась о пол.

– Ай! Черт бы тебя побрал, Рей!

– Сейчас половина двенадцатого! – Подруга наклонилась ко мне. – Вставай!

Я посмотрела на часы, подпрыгнула и забегала по комнате, время от времени выкрикивая ругательства. Наспех почистила зубы, завязала волосы в хвост и надела очки. Смурфик поначалу тоже не хотел просыпаться. Машина ревела, как раненая кошка, пока наконец не завелась.

Когда я появилась в «Скин дип», часы показывали семь минут первого. Хейзел уже отвечала на звонок, рядом с ней стоял Кэлвин и хмурился.

– Во что это ты обрядилась? – спросил он.

Я опустила взгляд на свои обтягивающие джинсы сливового цвета и белую кофточку с длинным рукавом в горизонтальную полоску.

– В одежду.

– Я нанял на ресепшен сексуальную попку, а ты выглядишь как моя кузина Аннет. Как называется этот стиль? – спросил он у Хейзел.

– Хипстер.

– Вот именно. Как моя кузина-хипстер Аннет. В следующий раз хочу видеть глубокое декольте и сексуальные волосы! – сказал он, поднимая сначала один палец, потом второй.

– Что еще за сексуальные волосы?

Кэлвин пожал плечами:

– Ну, сама знаешь. Беспорядочные, но сексуальные. Будто у тебя только что был секс.

Хейзел с грохотом опустила телефон:

– Все слова, льющиеся из твоего рта, звучат оскорбительно. Сексуальная попка? Декольте? Ты напрашиваешься на иск за сексуальные домогательства!

Кэлвина это не смутило.

– Дело в ботинках? – спросила я, опуская взгляд на свои любимые черные армейские ботинки.

– Нет, в шарфе! – сказал он, тыкая в меня пальцем. – Зачем прятать отличные сиськи под шарфом?

– Милый шарфик, – улыбнулась Хейзел. – Хочу такой же, только черный.

– Он не милый! – Кэлвин нахмурился. – Мне не нужно ничего милого! Я нанял сексуальную дерзкую барменшу, а теперь получаю хипстера с хвостиком и без татуировок! Я еще могу вынести то, что ты приходишь и уходишь, когда тебе взбредет в голову, но неприлично маячить здесь с чистой, как холст, кожей. Будто наши работники не доверяют сделать им тату!

– Ты закончил? – раздраженно спросила Хейзел и посмотрела на меня. – У него утром начались месячные.

– Да пошла ты, Хейзел! – фыркнул Кэлвин и, громко топая, умчался в свой кабинет.

– Это ты пошел! – прокричала она ему вслед.

Кэлвин выглянул из-за угла:

– Бишоп приходил?

– Черт возьми, Кэл, нет! В третий раз за день повторяю: он не приходил!

Кэлвин кивнул и скрылся у себя в кабинете. Хейзел наконец перестала хмуриться и с улыбкой повернулась ко мне.

– Думаю, сегодня я покажу ему свои пальцы, – сказала я. – Пусть умерит пыл.

– Ни в коем случае. Пусть побесится. – Некоторое время она молчала, будто что-то обдумывая, потом толкнула меня локтем в бок. – Так, значит, Калифорния?