Мое простое счастье

– Вообще-то полагается выбирать одного победителя, – пояснила она. – Но я не особо люблю конкурсы, поэтому присудила первое место всем двумстам участникам.

– Отличный выход.

– Я тоже так думала, пока дети не начали ко мне приставать, кто победил больше всех.

Мисс Генри положила на тележку еще один рисунок. Я поглядела на длинную стену, завешанную работами ее учеников, и сказала:

– Знаете что? Я никуда не спешу. Хотите, я вам помогу?

Ее лицо просияло.

– Вы правда хотите помочь? А вам это точно не в тягость? Я хотела попросить уборщика, а потом вспомнила, что уборщика у нас нет.

Я рассмеялась и принялась осторожно отклеивать рисунок, на котором два человечка размахивали ножками индейки.

– Мне это только в радость.

Она протянула мне свой шарф:

– Тогда накиньте вот это. Натуральная шерсть – я сама вязала.

– Какой мягкий…

Я намотала на шею шарф, и мне сразу стало теплее.

– Так-то лучше, – улыбнулась мисс Генри. – А то мне прямо холодно на вас смотреть. Пока мы работаем, я расскажу вам, как не замерзнуть в Уильямсберге.

– А разве не достаточно одеться потеплее?

– Если бы все было так просто! – вздохнула она.

Я взглянула на следующую группу рисунков: мы приближались к зарослям сиреневых елок. И тут я увидела двойное дерево с подписью «СэМММММи и ДеКСКСКС» – именно так. Увы, елки были не особенно хороши, даже если закрыть глаза на сиреневый цвет, и больше всего напоминали флагштоки.

Я провела пальцами по рисунку и по подписи.

– Вот они, – сказала я.

– Кто?

– Мои племянники – Сэмми и Декстер Патни…

– Сэмми и Декстер?..

И тут она побледнела – прямо у меня на глазах. Она побледнела так сильно, что я внезапно поняла, каково это – увидеть привидение.

Целую нескончаемую минуту мисс Генри не отрываясь смотрела на меня.

– Вы родственница Шерил, да? – спросила она наконец. – У нее, кажется, есть сводная сестра? Или вы друг семьи и дети просто называют вас тетей?..

Она говорила очень тихо, голосом человека, который уже знает страшную правду.

– Нет, я замужем за братом Джесси, за Гриффином. Мы недавно поженились.

В коридоре внезапно стало нечем дышать. Не знаю, как или почему, но воздух вокруг нас словно сгустился.

– Насколько недавно?

– Мы познакомились в Лос-Анджелесе. Он временно работал в ресторане недалеко от моего дома. Или, вернее, бывшего дома.

Я улыбнулась, но выражение лица мисс Генри не изменилось, и я продолжила:

– Все произошло очень быстро… Наверное, лучше не рассказывать, насколько быстро, а то у вас сложится обо мне неправильное представление. Вообще-то я в жизни не совершала ничего подобного. Ничего до такой степени необдуманного.

Я слегка покраснела:

– Не люблю женщин, которые говорят: «Я сразу поняла, что мы созданы друг для друга». У меня такого не бывает. Я даже когда носки покупаю, и то вечно не могу определиться.

Она не отрываясь смотрела на меня, словно с каждой секундой укреплялась во мнении, что у меня не все дома.

– Хотя, наверное, насчет носков – это я погорячилась… С ними все намного проще…

Ни слова. Она не произнесла ни слова. А я продолжала щебетать – понимала, что говорю лишнее, но уже не могла остановиться. Я должна была сделать что-нибудь, чтобы краска вернулась к ее щекам.

И тут я заметила у нее на запястье вторую половину татуировки Гриффина. Вторую половину якоря. Правую, более острую половину.

– Подождите… – проговорила я. – Так вы Джиа?

– Я Джиа.

– Гриффин говорил мне о вас! Правда, не называл вашей фамилии. Но он рассказал мне про татуировку. Мне нравится. В смысле, нравится татуировка и нравится, что вы решили ее разделить.

Я по-прежнему улыбалась. Вот что самое ужасное: я по-прежнему улыбалась. Тогда я еще не знала, что делать этого нельзя. И внезапно Джиа, мой только что обретенный и уже утраченный друг, развернулась и быстро пошла прочь.

И только тут я заподозрила, что что-то не так.

13

Ведя колонку «Сто открытий», я обнаружила, что люди любят ненадолго притвориться кем-то другим. Когда путешествуешь, можно стать кем угодно. Никто тебя не знает. Никто не навязывает собственные представления о твоей персоне. Во время поездки все неизведанно и возможно. Это как новая работа или новый мужчина. Как первый поцелуй. На короткий, но восхитительный миг ты ощущаешь себя новым человеком. А потом случается неизбежное (и неизбежно неожиданное): тебе напоминают, что ты – это по-прежнему ты.

Я шла по городу как в тумане. Нарисованный Гриффином план лежал в кармане пальто, но я все равно постоянно сворачивала не туда. Наконец я нашла ресторан – маленькое, похожее на амбар здание с чудесной красной трубой, окруженной лесами. Перед дверью лежала вывеска – тоже красная. Названия на ней еще не было.

Я вошла внутрь. Из колонок гремел великолепный альбом «Роллинг стоунз» Exile on Main Street. Самому ресторану до великолепия было еще далеко: пол не постелен, на стенах пятна, с потолка свисают провода, в дальней стене огромная прямоугольная дыра – видимо, там предполагалось сделать стойку. Рядом, касаясь рукой лежащей на полу металлической люстры, стоял Гриффин и разговаривал со строителями.