Мое сердце – бензопила

– Разумеется, мы с вами в Америке, а не на Средиземном море. Мне не стоит увлекаться, лучше использовать образы, которые ближе к нашей с вами земле. Прошу прощения. Позвольте мне… знаю, нужно что-нибудь поближе. Как вам Южная Америка до завоевания? Думаю, в ней мы найдем подходящий пример. Возьмем инков. Не тех инков, какими они были во времена испанского вторжения в Анды, возьмем времена, когда империя поднималась и падала на протяжении тысячелетий, когда принадлежала сама себе. Предваряя ваш вопрос, я вовсе не хочу сказать, что гора, на которой мы живем, – и есть Анды, а среди нас бродят боги и правители. Уровень технического развития у древних инков был таков, что не уступал никому и даже превосходил всех, кто жил в то время на нашей планете, в результате чего инки достигли такого уровня социального расслоения, что по сути обожествили правящий класс, класс богатейших из богатейших, и на то, чем все закончилось, пожалуй, следует обратить внимание и нам, не забывая о Сантаяне. Дело в том, что правящий класс, богатая элита, не просто замкнул все ресурсы на себя, он поверг тружеников не просто в нищету, а забрал у них все, богачи настолько почитали себя, что стали строить для своих превращенных в мумии мертвецов великолепные пантеоны, продолжали отдавать им пищу, назначать слуг, и понятно, что общество, до такой степени заточенное на свою верхушку, обречено, если не найдет более стабильный и справедливый способ для того, чтобы уверенно развиваться и процветать. Если вам не по душе Сантаяна, можно обратиться к Марку Твену: он сказал, что история не повторяется, зато рифмуется. Я лишь надеюсь, что Пруфрок не станет подтверждением этих слов. Поймите, я вовсе не прошу вас сравнивать гробницы инков с прекрасными домами, что возводятся по ту сторону озера, вовсе нет. Мы ведь не инки, правда? И не древние греки. Когда боги стучатся в наши двери, вместо того чтобы предлагать им последний половник супа, нам, наверное, следует поделиться с ними своими наблюде…

– Спасибо, спасибо, мистер Холмс, за ваш захватывающий экскурс в историю! – Директору наконец удалось вклиниться между Холмсом и микрофоном, он поворачивается к публике, приглашая еще раз поаплодировать, проводить оратора прощальными аплодисментами.

На трибунах Тео Мондрагон встает первым и начинает громко хлопать, тут же поднимается и Марс Бейкер, потом и «Мадам» Сэмюэлс, и Мэйси Тодд – все бьют в ладоши, на лицах – ни тени улыбки.

– Им от нас нужен не только суп. – Мистер Холмс обращается к выпускникам, причем достаточно громко.

Джейд первой вскакивает с места и начинает хлопать в ладоши, украдкой поглядывая на Лету во втором ряду – лишь этот ряд сейчас имеет для нее значение. Губы Леты неуверенно шевелятся, но она не может поддержать одноклассников и выступить против отца, и за это Джейд ее ненавидит, но и жалеет, что бросилась хлопать первой. Хотя о чем тут жалеть? Жалеть надо обо всей дурацкой церемонии, обо всех глупостях, связанных с этим городком.

Словно подтверждая нелепость происходящего, директор Мэнкс, пытаясь спасти положение, приглашает на сцену Фарму, чтобы вручить ему грамоту за «инициативу при исполнении своих обязанностей смотрителя». Вновь раздаются аплодисменты, и Джейд знает, что на парковке отец поднимает в честь Фармы банку с пивом – ради того и пришел. Да, не ради единственной дочери, второй индианки за последние двадцать лет, так и не окончившей школу. Этих двоих заботит только одно: Открывашка спросил, куда она переберется летом.

Джейд ответила, что его это не касается. Она не стала говорить, что выберет либо Кровавый Лагерь, либо кушетку в жилище маминого сожителя.

Фарма шаркает к сцене, крепко сжимая телефон, будто спасательный круг, но едва Мэнкс отходит в сторону, чтобы официально вручить Фарме награду, в толпе вдруг поднимается Мисти Кристи и вовсю машет руками, стараясь привлечь внимание директора.

Церемония остановлена, все смотрят на Мисти Кристи. Она отрицательно качает головой и указывает куда-то мимо сцены. Ее палец нацелен на Джейд.

Джейд сжимается, сутулится, облизывает губы – наверное, помада покрывается корочкой, а язык чернеет. Кажется, впервые в жизни она жалеет, что из-за волос ее так легко найти в толпе.

– Это она, а не он! – заявляет Мисти Кристи, и ее голос слышно даже без микрофона.

Директор Мэнкс оборачивается на Джейд, и что ей остается? Она смотрит мимо него, мимо трибун, мимо всего.

– Я тоже видел! – подтверждает Лаки, водитель школьного автобуса, с другой стороны трибуны. Это именно он едва не сбил дочку Мисти Кристи.

– И я видел! – громогласно заявляет Джадд Тэмбор, тоже местный агент по продаже недвижимости.

Джейд на девяносто девять – нет, на сто пятьдесят процентов уверена, что в тот день его там не было, но он тоже хочет встать на защиту беззащитных и ни за что на свете не позволит своему главному конкуренту получить почести за доброе дело, которого тот не совершал.