Мое сокровище

– Насколько мне известно, сэр, ее светлость отлично себя чувствует. Она изъявила готовность помочь лорду Аллингему и ничуть не сомневается, что столь любезные джентльмены, как вы, сделают то же самое.

– А вот меня-то не стоит считать любезным, – пробурчал Джилс, поморщившись и массируя пальцы. После таких вот длительных переездов, как сегодня, руки у него болели гораздо сильнее, чем обычно.

Переступив с ноги на ногу, графский лакей поправил на своей коротко остриженной голове чуть сползавший набок парик. Этот странный головной убор явно утратил изначальную форму, однако пудра на нем тем не менее сохранилась (как он вообще пережил столь дальнее путешествие?). Возможно, обладатель парика спрятал его под ливрею и водрузил обратно на голову лишь перед тем, как войти сюда.

Ох уж эти англичане с их традициями… Имидж – прежде всего! Хотя Джилс и сам – по материнской линии – был наполовину англичанином, он никогда не понимал этих британских причуд.

Прикрыв надлежащим образом макушку, графский лакей продолжил свою речь, сделав вид, что не расслышал заявление младшего Резерфорда.

– В том случае, если беглецы появятся здесь раньше, чем их преследователи… В общем, его светлость просит вас арестовать обоих, дабы…

– Арестовать?.. – перебил Ричард. Седеющий, но по-прежнему элегантный Резерфорд-старший резко выпрямился на стуле.

Джилс, унаследовавший от матери худощавое телосложение и рыжий цвет волос, внешне мало походил на отца, но на лице его сейчас появилось точно такое же – почти восторженное – выражение. Ведь все услышанное позволяло надеяться на еще одно приключение! Впрочем, он тут же нахмурился и пробормотал:

– Знаешь, па, а ведь слово «арестовать» англичане часто используют в значении «задержать, остановить». Вы ведь именно это имели в виду, не так ли?

– Да, сэр. Вас просят задержать их. Если вам, конечно, не трудно.

– Задержать карету… Это может получиться очень эффектно. – Ричард Резерфорд улыбнулся и призадумался. – Соорудить на дороге какое-нибудь препятствие, а потом, когда экипаж остановится, распахнуть дверцу и вызволить юную леди из беды. Что скажешь, Джилс?

– Я скажу… Полагаю, нам не следует в это вмешиваться, – неожиданно для самого себя заявил Джилс. – Одного объекта для охоты нам вполне достаточно.

– Где же твой рыцарский дух, сынок?

– Я оставил его на пристани в Филадельфии. – И действительно, вряд ли он поступил по-рыцарски, покинув младших сестер и братьев на пороге совершеннолетия (особенно – Рейчел, по-прежнему остававшуюся ребенком, несмотря на свой далеко не детский возраст). Однако средства на их содержание находились в распоряжении отца, и он опасался, что без его, Джилса, присмотра тот может полностью все растратить.

В большинстве семей обычно именно сыновья пускаются в различные авантюры, тогда как папаши стараются их вразумить. У них же в семье все было наоборот (вот только Джилсу никогда не удавалось отговорить родителя от предпринимаемых тем рискованных затей). И потому после двухмесячных странствий по Англии, во время которых они посетили каждый уголок, где его покойная мать могла бы спрятать свои драгоценности или же оставить на сей счет какие-либо указания, они оказались сейчас на этом постоялом дворе без особых дальнейших перспектив.

Более того, вместо этих самых «перспектив» они сейчас видели перед собой графского слугу, просившего их спасти какую-то избалованную английскую аристократку.

Руки по-прежнему пронизывала боль, и Джилс поймал себя на том, что постоянно сжимает и разжимает кулаки, лежавшие на столе. Когда он испытывал такую боль, время текло для него совсем иначе – словно какими-то рывками. И чем дальше, тем труднее становилось отказаться от поисков, ради которых они с отцом пересекли океан, ради которых он, Джилс, покинул близких людей, так нуждавшихся в нем сейчас…

Чуть приподняв руки, Джилс резко встряхнул кистями, чтобы снять напряжение в суставах. Взглянув на графского слугу, спросил:

– Но с чего вы взяли, что счастливая парочка еще не миновала эту гостиницу? Если бы вы обогнали их на дороге, вы бы их наверняка заметили.

Слуга переступил с ноги на ногу и снова поправил на голове парик.

– Да вы сядьте, – предложил Джилс. – Вот сюда, к огню. Вы, должно быть, продрогли. – И он покосился на отца, как бы говоря: видишь, не такое уж я чудовище.

– Благодарю вас, сэр, но я не могу сесть. Это недопустимо. – Графский посланник мотнул головой, отчего его парик снова сполз набок. – Я полагаю, их карета где-то сломалась, поскольку следы колес исчезли с дороги. И я уже не мог определить, куда они направились.

– Отчего же? – удивился Ричард. – Карета ведь большая и тяжелая. Когда она катится, она приминает траву, сдвигает камни…