Моё советское детство

Дед Вася умер от рака. До последнего никто не знал, что с ним происходит. Он терпел невероятную боль, но ни разу никому не пожаловался. "У вас своих забот хватает", сказал он дочкам. Первый брак его был удачен, пятеро детей -- Зина, Людмила, Татьяна, Виктор и Серега. Жена-красавица рано умерла. Я видел только одну ее фотографию. Моя бабушка, мама моей мамы. Второй брак... Мне трудно судить. Вернее, я не хочу судить. Я помню, что у второй жены, тети Маши, не было кисти на левой руке (или на правой?), она потеряла ее на лесопилке. Я помню, сижу у деда Васи на кухне, мухи гудят, жарко, запах этот характерный, деревенский, чуть кисловатый, а тетя Маша раскатывает тесто. Берет скалку, кладет на тесто и быстро-быстро раскатывает. Левая рука -- культя, она ей орудует споро и ловко.

Рядом где-то дочь Янка от второго брака. Курносая, мелкая, совсем непохожая на красивых старших дочерей.

Когда дед умирал, он никому не сказал.

Рак выел его насквозь. И алкоголь.

Белые кораблики, белые кораблики

По небу плывут..

Белые кораблики, белые кораблики,

Дождики везут.

Я сейчас вспоминаю деда и думаю: а что, если бы дед все-таки не поехал в Кунгур? Ведь все дочки пытались его удержать -- и в Вартовске, и в Вологде, и в Перми. Дочки, при всей безалаберности деда Васи, его очень любили. Он был добрый. "Сват хороший мужик", говорил дед Гоша и качал головой.

Может, и рак бы обнаружили вовремя. И пить бы дед перестал. Он ведь пил просто потому, что -- ну, а как тут не пить?

Хотя, может, это наследственное.

Я наливаю себе чаю и думаю: привет, дед Вася. Твое здоровье. Жаль, что толком не поговорили.

Пристани корабликам, пристани корабликам...

В небе не нужны.

Пристают кораблики, пристают кораблики

К маковке сосны...

А вот и конец истории.

57. Бабуся и Победа

После 80 прабабушка Катя регулярно собиралась помирать. Маленькая, сухонькая, ложилась на кровать и говорила. Худо чего-то мне, помру, наверно. Недели две тяжело болела. А потом, видимо, вспоминала, что в роду у нас живут долго. До девяноста. Пра-пра-дед говорят, за девяносто два перевалил. И вставала. Глядь, а бабка Катя уже в огороде копается, что-то подвязывает, выпалывает сорняки. Передумала помирать, дел много. Умерла бабка Катя в 89 лет. Немного не дотянула до девяноста, пару месяцев. А это заметка в газете "Искра", где есть и про бабушку Катю. Бабуся на снимке третья справа, самая маленькая. ==== Екатерина Матвеевна Овчинникова, самая старшая из гостей: восемьдесят три года минуло. Работала в колхозе "Новая жизнь". Сорок лет трудилась в полеводческой бригаде. В военные годы выращивала хлеб. Ночей недосыпала, часто недоедала, а на работу являлась исправно. Запрягала лошадь, ехала на поле пахать, боронить, сеять, собирать урожай. - Бывало, в город нарядят хлеб везти. Мешки тяжеленные, руками их не обхватить, хоть реви, а помочь погрузить некому. И ничего, управлялись, работали для Победы, - улыбаясь, вспоминала колхозница. (с) газета "Искра", Кунгур, 4 февраля 1986 ==== Последняя фраза кажется мне добавленной корреспондентом. Все старшее поколение, что я знаю, напрочь лишено пафоса. Баба Галя, которой на начало войны было 6 лет, говорит "ниче, рОбили". Ниче, робили.

И победили.

58. Человек в тысячу километров