Мое странное счастье

– Куда? Сами еще на ноги не встали. Вот обзаведемся личным жильем, тогда и рожать будем.

Тоня, проплакав ночь, с доводами мужа согласилась да и пошла к гинекологу. Гинеколог хоть и был знакомый, а видно что-то не так там пошло во время операции. И, очнувшись от наркоза, Тоня услышала:

– Больше детей у тебя не будет.

А через 5 лет, когда они уже переехали в эту квартиру, доставшуюся им от дальней родственницы Антонины, она узнала, что у мужа и ее лучшей подруги роман. Да не просто интрижка, а все серьезно. И сын, которого подруга родила, как она говорила, "для себя", тоже от мужа Антонины.

На развод Тоня тогда подала сама, в тот же день собрала вещи мужа и выставила их в прихожую.

На удивленный взгляд мужа, вернувшегося с работы, ответила:

– Совет вам да любовь! Ребенок не виноват в том, что его отец подлец. Дети должны расти в полноценной семье! Уходи! – сказала, словно вбила сваю.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – видимо, муж ждал скандала, но Тоня не стала опускаться до этого. Да и был ли смысл? Забирая собранный ею же чемодан с вещами, муж бросил, уходя:

– Так я и знал, что ты меня не любила! Вот даже удержать не пытаешься! Ну и живи одна! А приласкала бы меня, глядишь, и прожили бы мы с тобой всю жизнь.

– Что? – Антонина тогда думала, что ослышалась.

– А что тебя удивляет? – взвился муж. – Да, там у меня сын растет, но я же не виноват, что ты родить не можешь. Ребенка, продолжателя моего рода я, как всякий нормальный мужик, всегда хотел. А к тебе у меня любовь. Я думал, у тебя ко мне тоже. А вот, оказывается, что нет у тебя ко мне любви! Эх, Тоня, Тоня! – и ушел, хлопнув дверью.

Антонина ревела белугой неделю. Он, значит, хотел ребенка, а она, значит, нет? Сам ведь ее тогда на аборт отправил, а теперь ее же и винит? И Тоню как отрезало. Вот просто скальпелем отсекло. Больше замуж она не выходила. Мужчины в ее жизни были, но больше так, для здоровья, как обычно говорят.

Антонина, выйдя на пенсию гораздо позже положенного по закону возраста, не жила, а доживала. Она и на пенсию-то потому позже пошла, что не знала, не понимала, чем ей дома, в четырех стенах, заниматься. На скамейке перед домом сидеть она не хотела, крестиком не вышивала. Родственников у нее не было никого, даже дальних. Вот и тянула с пенсией, сколько могла. Сколько держали.

Ушла, когда поняла, что все, выдохлась. Даже у видавших всякое медиков наступает предел.

Вот и у Антонины он наступил. Она ушла после дежурства, в которое привезли 3-х летнюю девочку с ожогами 80% тела. Девочку привезли вечером, умерла она ранним утром, а ее пьяная мамаша появилась в больнице лишь через час после этого. Орала, обвиняла врачей, рыдала над дочерью, грозилась судом больнице. У нее виноваты были все, кроме ее самой.

Ту мамашу увезли в полицию. Ее потом судили за убийство по неосторожности. Тоня специально узнавала.

В жизни Антонины не было никого. Не было, пока несколько лет назад в ее квартире не появилась Олеся. Умная, заботливая и такая же, как она, одинокая. Девушка Антонине нравилась. Нашли они с ней общий язык. И строгая Антонина, никогда и ни в чем не признающая панибратства и не имевшая даже подруг, разрешила чужой, в общем-то, девушке Олесе называть ее вот так по-простому и даже почти по-родственному – баба Тоня.

Когда Олеся объявила о том, что съезжает, Антонина расстроилась. Нет, за девушку она была рада. Олеся светилась и, как говорится, не вооруженным взглядом было видно, что она счастлива. Олеся даже познакомила Антонину со своим парнем.

Впрочем, парнем Игоря Антонина не могла назвать. Мужчина был старше девушки и явно с криминальным прошлым. Но, поговорив с Игорем наедине, для чего пришлось придумать, что кончилось лекарство, и услать Олесю в аптеку, Антонина успокоилась. Мужчина не скрывал того, что он сидел, да это было и не просто, с его-то картинками на теле. Но и не гордился этим. Да, было, но у кого нет грехов в прошлом?

Он вот даже предложил Антонине переехать жить к нему в дом. Антонина, конечно, отказалась. Зачем им ее старость? Да и не жила Тоня никогда богато, не к чему и начинать.

– Спасибо, но нет! Не хочу мешать! – отрезала Антонина.

– А если детей наших нянчить позовем, пойдете? – закинул удочку Игорь. – У нас ведь с Олесей нет бабушек-дедушек.

– Буду жива – пойду! – согласилась Антонина.

На том они и порешили.

Олеся каждый день звонила, приезжала по первой же просьбе. И вдруг этот сегодняшний ее звонок и слова о том, что она нашла ей соседку. Девушку, да еще с ребенком. И Антонина согласилась и, чего уж там, даже обрадовалась! Привыкла она за эти несколько лет, что Олеся у нее жила, к тому, что в квартире есть кто-то еще. Антонина и сама от себя не ожидала, что так сильно привыкнет к присутствию еще кого-то в ее одинокой жизни.

Через час после звонка Олеси Антонина увидела, как в их двор въезжает сначала маленькая машинка Олеси, а за ней огромный джип.

– Очень интересно! – прокомментировала Антонина и осталась стоять у окна.