Мое странное счастье

– Прощальный? Ты ведь уже все решила, верно? Ответь мне на один вопрос: давно? Давно ты приняла решение уехать? Ты ведь не просто в командировку на полгода, да? Ты ведь на совсем уезжаешь. К дочери, к внуку. И чего ждала? Удобного момента?

– Влад, не заводись! Я не хотела уезжать. Правда. Даже сначала отказалась.

– Когда?

– Еще до праздников. А потом тот звонок от Сиплого, и я подумала, что, должно быть, это правильно. Ирина хорошая девушка, и тебе она подходит. Сейчас вы, конечно, с ней пока только поиграете в семью, но это даже хорошо. Идеально, я бы сказала. Поймете привычки друг друга, притретесь, так сказать. Мне кажется, что у вас с ней получится создать настоящую крепкую семью. Ты ей лучше подходишь, чем этот бывший зек. Она умная и порядочная девушка. Родит тебе сына, чтобы тебе было кому вашу империю аптек передать. Дед основал, Анжела развила и расширила, а тебе править и своим детям передавать.

– То есть, ты уже все за меня решила, да? За нас решила? – Влад окинул торжественно накрытый стол на одну персону. Судя по тому, что приборы стояли напротив его места за столом, сама она ужинать не планировала. Он резко развернулся к Алевтине, шагнул, прижав ее к стене. Потянулся к ней в попытке поцеловать. Глаза женщины потемнели от расширившихся зрачков, но она неожиданно уперлась ему в грудь, не давая ему прижать ее сильнее, увернулась от его поцелуя.

– Влад, нет! У нас мало времени. Такси будет через 30 минут.

– Что? Почему? Ты же сказала, что улетаешь завтра вечером.

– Да, но не из нашего города.

– Алевтина, что за ерунду ты мне тут несешь? – Влад отстранился. Желание пропало. Вранья он не любил с детства. Все-таки, мать привила ему много того, о чем он сам раньше и не задумывался.

– Поверь, так будет лучше! – выпалила, увидев его взгляд. – Для нас для всех лучше! А сейчас ужинай и поезжай к матери в больницу. Боюсь, завтра уже будет поздно.

– Что? – Влад сверлил ее глазами.

– Влад, присядь, – Алевтина потянула его за руку к стулу. Влад послушно шагнул, опустился на стул, – у твоей мамы рак желудка. Неоперабельный. Она слишком поздно легла в клинику. Анжела всегда была упертой, ты же знаешь. Я сегодня пробыла у нее почти полдня. Мы много говорили, точнее, говорила я. Хорошо, что Мария позвонила мне сегодня. Анжела простила меня. Знаешь, тяжело уходить туда, за грань, когда есть обиды здесь. Эта сегодняшняя наша встреча нужна была нам обеим. Ты поезжай к ней сейчас.

– Сейчас? На ночь глядя? Это чтобы твой маленький мальчик не плакал ночью без тебя? – произнес он с сарказмом и усмехнулся.

– Влад, боюсь, завтра днем будет уже поздно, – Алевтина погладила его по плечу, – тебя пропустят. Там знают.

Влада действительно пропустили в палату к матери, едва он сказал, к кому он приехал. То, что эта изможденная и худая женщина его мать, Влад понял только по тому, что ему об этом сказали. Отсутствие волос на голове скрывала косынка, кожа имела странный желтоватый оттенок. Эта старушка, лежащая на кровати, не могла быть его матерью. В палате пахло лекарством и чем-то еще тяжелым.

– Владик. Пришел. Успел, – Мария поднялась с узкой кровати, стоявшей здесь же, в палате матери.

– Спит? – Влад кивнул на мать, а сам шагнул к Марии, обнял.

– Нет.

В подтверждении ее слов мать открыла глаза, увидев Влада, дернула левой рукой. Он подошел к ее кровати, взял за руку, опустился на колени, чтобы оказаться на одном уровне с матерью, прошептал:

– Привет, ма. Что ж ты мне раньше не позвонила, а?

– Не хотела, чтоб ты меня запомнил такой, – прошептала в ответ.

– Мам, ну, как же так? Почему ты так поздно обратилась? Ты ведь медик, знаешь ведь, что могла еще вылечиться.

– Не верила. Не хотела проходить через все эти операции, капельницы, химиотерапии. Я знала, от чего и когда я умру. Мне предсказали. Так смысл было тратить на это силы и время. Я должна была оставить после себя крепкую фирму, и я ее оставляю. Тебе.

Мария поднесла к губам матери кружку с трубочкой, она сделала маленький глоток, но не проглотила, а только смочила этим губы.

– Мам, прости меня. Я был не прав…

Мать сделал жест рукой, прося, чтобы он замолчал, вздохнула и продолжила:

– Это ты меня прости. Это я была не права, вычеркнув тебя из своей жизни. Алевтина была не самый плохой вариант. Только мне хотелось внуков, а она точно не смогла бы родить. Я знаю. Она сегодня сказала мне, что вы расстались… У тебя появилась девушка…

Влад скрипнул зубами, услышав это. Зачем, Алевтина это рассказала его матери? Зачем надо было врать у постели умирающего человека? Он-то вот как теперь должен себя вести? Поддержать это вранье? Обмануть умирающую мать и подарить ей надежду? Или сказать правду, лишив ее этой надежды? Почему всем кажется, что они имеют право решать за него?

– Мам, там не все так просто.

– Расскажи, я хочу услышать.

– Хорошо! – Влад встал с колен, пододвинул стул к кровати матери, сел, взяв ее за руку, и начал рассказывать.

Мать слушала, изредка прикрывая глаза и делая мини глотки из стакана, что ей подносила Мария.