Мое тело — тюрьма

— Я мог лучше учиться. Больше уделять времени этому. Поговорить с преподавателями, объяснить ситуацию. Так-то старшина у нас понимающий, и они помогают. Но я не хотел помощи и не старался, — ответил Илья. — Считал, что если меня выгонят, то от меня отстанут. Но на самом деле только Академия может дать мне шанс свалить отсюда и получить распределение как можно дальше.

— Ты хочешь получить такой шанс, чтобы всё исправить? — спросила Кира, прикасаясь к плечу Ильи.

— Да.

— Тогда ты получаешь свой шанс. Открой глаза.

Илья моргнул и покосился на Киру.

— Как-то странно себя чувствую, — признался он. — Я что, уснул?

— Разве что на короткий миг, — пожала плечами Кира. — Пойдём дальше?

— Д-да… пойдем, — Илья ещё раз моргнул и встал со скамейки.

Кира обратила внимание, что он иначе стал выглядеть и даже плечи расправил, не стараясь «выглядеть меньше».

Они гуляли почти до трёх ночи, и Илья рассказывал ей всякие студенческие байки и про своих парней-друзей из Академии.

— А я тут себя на мысли поймал, что уже хочу в Академию поехать и чтобы учебный год начался, — признался Илья.

— Я тоже люблю учиться, — кивнула Кира. — Тоже жду начало учёбы. Так что… будем ждать вместе. Но давай уже в сторону моего дома пойдём, я набродилась.

— Ага. Завтра на дискотеку идём? — спросил Илья.

— Угу, — кивнула Кира.

* * *

На дискотеку Кира накрасила ресницы и надела свой любимый топик на завязках. К тому же в среду распогодилось и стало гораздо теплее.

— Ого! — вытаращился на неё Илья, когда Кира вышла. — Ты, оказывается, такая худенькая и красивая. И ресницы у тебя такие длинные… я как-то раньше не замечал.

— Бывает. Называется «избирательная слепота», — ухмыльнулась Кира. — Пойдём…

— А ты… так и пойдёшь? Ну, в смысле, тебе не холодно?

— Ещё лето, к тому же ты в ветровке и вечером я на неё рассчитываю, — ответила Кира.

— О… Ну ладно. Часто ходишь на дискотеки?

— Обычно стараюсь не пропускать, — ответила Кира. — Но с учётом лагеря, за лето и каникулы успела побывать примерно на сорока дискотеках.

— На сорока? А… разве они не три раза в неделю? — удивился Илья.

— Иц э мирикал! — хихикнула Кира. — Просто так вышло.

После того, как они сходили на дискотеку, Илья стал каждый вечер звать Киру на прогулку и они гуляли и разговаривали до самого конца лета. Правда, получалось всё время по темноте и до двух-трёх ночи. На учёбу они тоже должны были поехать с Ильёй: купили вместе билеты на соседние места.

Всю полученную ману Кира сбрасывала в вероятность, о которой они договорились с Гримом: чтобы вышло собрать ману для его освобождения. Хотя вообще не представляла, что это может быть. Но… Грим сказал, что медленно, но линии вероятности начали как-то выправляться в его пользу, так что просто нужно ждать и сливать ману.

А тридцатого августа папа подарил Кире коробочку с чёрным прибором. Она уже видела такой у Мити когда-то.

— О, я знаю, это пейджер, — сказала Кира и открыла книжечку инструкции. — О, тут даже будильник есть.

— Я уже подключил тебе номер. Будет проще отправлять сообщения и связываться.

— Спасибо, пап, — обняла отца Кира. — А какой у меня номер?

— Там должно быть на коробке написано.

— Девяносто три ноль девять, — прочитала Кира. — Ага, надо будет маме записать и всем друзьям раздать, хотя бы какая-то связь будет.

Днём Кира набрала по памяти номер, который знала наизусть с одиннадцатого класса, желая, чтобы трубку снял конкретный человек.

«Алло».

— Привет, это Кира. Мне надо с тобой поговорить. Приходи в парк через пятнадцать минут на скамейку, которая на наш балкон выходит.

«Хорошо», — после паузы ответил Влад.

Глава 30 Встречи

Кира сидела и смотрела на свою лоджию, которая проглядывала из-за зелени.

Эту тропинку — не самую популярную в парке — местами с разрушенной плиткой и заросшую кустами, они когда-то с Владом очень любили. Здесь почти никто не ходил. Так что подростки могли часами спокойно сидеть и целоваться на старой скамейке. Вид с неё по сути упирался в решётку забора, ободранную акацию, высокий гнилой пень упавшего тополя и выросшую по пояс траву. Несмотря на почти самый центр их городка, место удивительно уединённое.

А ещё мама, зная их любовь к этой скамейке, могла махнуть с лоджии, чтобы Кира шла домой: её всегда было видно.

Когда-то именно здесь, показывая на свой дом, Кира рассказала Владу про главный жизненный страх и объясняла, с чего тот появился.

Когда Кире было шесть и они переехали в эту трёхкомнатную квартиру, папа почти застеклил лоджию, но не успел с последней центральной рамой. Кира как раз решила высунуться из будущего окна, ещё без створки, и полутораметровая секция рамы упала наружу. Оказалось, что та не закреплена. Киру потянуло вниз, и отпуститься она даже не сообразила. Так и висела на животе, балансируя на грани жизни и смерти, до побелевших костяшек вцепившись в толстую деревянную рейку. Внизу начали собираться люди, ей что-то кричали, но Кира кричала сама, поэтому ничего не слышала.