Моё-твоё сердце

Самый тонкий линованный с обложкой-пушистиком – для целей и планов. Не то, чтобы я была такая уж целеустремлённая, но каждый вечер вырисовывала по десять пунктов, что нужно успеть сделать за следующий день.

В датированном ежедневнике я вела записи обо всём, что случалось со мной в жизни. Если я всё же умру, и кто-то сядет прочитать мой дневник, его ждёт скучное чтиво и потраченное в пустую время.

Ещё в одном я вела подсчёт прочитанным книгам. Да, да, совсем помешанная. Я записывала названия книг и ставила им оценки.

Четвёртый же отвела для творчества, ведь я не только любила читать, но и сама писала истории, лелея надежду однажды стать прославленным писателем. Не второй Джоан Роулинг, но всё же. И в нём я записывала идеи для сюжетов, имена героев и прочие детали, которые могли бы пригодиться потом.

А вот пятый всегда оставался пустым. На всякий случай. Всегда найдётся какая-нибудь глупая идея, которую захочется перенести на бумагу. Как сказала бы Хейли:

– Ты же Тедди Раморе!

Да, я Тедди, чёрт возьми, Раморе. И сейчас этот пустой блокнот мне бы очень пригодился. В нём я бы составила список дел не на завтра. На сейчас. Список, который поможет мне выкарабкаться из этого проклятого мира грёз, фантомов и скорби. И первым пунктом я бы записала вот что.

Узнать название больницы.

Потом:

Выяснить про своё состояние, диагноз, травмы, прогноз.

А ещё про аварию. Не пострадал ли кто-то ещё? Боже! Только сейчас эта мысль пришла мне в голову. Какой же я ужасный человек. Оплакивала саму себя и даже не подумала, что моя неосторожность могла привести к ужасным последствиям. Ужасным не только для наших с Хейли жизней, для «мустанга» или спокойствия Джейка, но и для кого-то ещё.

Попробовать выяснить что-то про ту, другую машину, что ехала следом. Из-за яркого света, туманности и пелены из дождя я не заметила ни марки, ни даже цвета. Надо узнать в новостях, в полиции, да где угодно, была ли ещё одна машина на трассе 91, которая участвовала в этом ДТП. Успокою свои подозрения.

Как только разберусь с насущными проблемами, придётся проверить, что я могу. Контактировать с людьми, проходить сквозь стены, а может, летать? Было бы неплохо, но останемся реалистами.

Так, мы ехали по 91 шоссе, когда всё это случилось. Как раз съезжали на Уиллоу-стрит, когда прогремело так, словно земле пришёл конец. Но это не гром, а удар сзади. Ливень хлестал по лобовому, да ещё и Хейли кричала под руку. Я не удержала руль, вильнула, только слегка, но этого хватило для того, чтобы нас занесло на мокром асфальте. Колёса взвизгнули в крутом вираже поворота, а Хейли вместе с ними. Но потом они замолчали, а кричать начала уже я. И мы влетели в ограждение моста.

Это последнее, что я помнила. За нами следовал свет фар другой машины, но успела ли она затормозить или попала в этот ворох скомканного железа? Если мы поранили кого-то ещё, я никогда себе этого не прощу.

Ближайшая больница к 91 шоссе – Йель Мемориал на Ховард авеню. Наверняка нас забрали туда, но как бы узнать наверняка? Сестринский пост островком надежды засиял прямо передо мной. Конечно. Там наверняка найдётся куча бланков, карточек пациентов и визиток с названием больницы. И мне не придётся даже лазить по шуфлядкам или шкафчикам.

Вот что делает с людьми цель. Я тут же забыла о нашем инциденте с Хейли. О том, что наша дружба разбилась на всё том же 91 шоссе, правда, врезалась не в отбойник, а в реальность. Десять лет нашей дружбы не выдержали правды, как железо «мустанга» не выдержало столкновения с бетоном. Может, у нас ещё будет шанс воскресить её. Собрать по кусочкам, как Джейку придётся собирать свою любимую машину. Но пока есть дела поважнее разбитых сердец двух подростков.

Я зашла за стойку и без разрешения стала шарить глазами по заваленному столу. Медсестра, что торчала здесь всё то время, что я была в палате Хейли, куда-то отлучилась, хотя в любом случае ничего бы мне не сказала на столь наглое вторжение. Ведь она не могла меня видеть. Компьютер был включён, но погружен в спящий режим. Интересно, могу ли я подёргать мышкой? Попробовала – безрезультатно. Нечестно! Я ведь могу сидеть на стуле, опираться на некоторые предметы, чёрт, да просто стоять на полу! Почему же я не могу коснуться чего-то? Такой незначительности, как компьютерная мышка. Или такой ценности, как мамино плечо.

Ладно. Попробую выяснить без рук. Глаза перескакивали с одного документа на другой, но попадались одни только журналы перевязок, приёма и передачи дежурств и кварцевания палат. Эта медсестра была на удивление организована и чистоплотна. Помимо этих раскрытых книжонок – ничего. Пышущий здоровьем, в отличие от некоторых пациентов, цветок с широкими листьями, подставка для канцелярских принадлежностей и кружка кофе, которая пахла совсем не той похлёбкой из автомата, а вполне себе прилично. Мне даже захотелось сделать глоточек. Разве бестельная душа способна на подобные желания?