Мое ускорение

Дайва одарила его поощрительным взглядом и даже хихикнула. Кому-то сегодня дадут, но, очевидно, не мне. «Моя» Эгле разглядывает парней вокруг, благо ей удобно — сидим за последним столиком, и ей виден весь зал. В зале всего, кроме нас, три компашки, но там ребята постарше, и одеты они лучше нас с Казахом, во все импортное, и явно симпатичнее меня, ещё и посматривают на спортивных литовок с интересом. Ясно, что мы их с другом загасим за минуту, но зачем мне скандал? Я без пяти минут представитель горкома ВЛКСМ! Надо сдерживать свои желания. Да и чего я добьюсь? Ну, раз уж пришли, иду к стойке и делаю заказ — курицы-гриль четыре штуки, гарнир, салаты, два чайника чая. Мороженое попросил позже принести. Обратно иду медленно и посматриваю злобно на любопытных посетителей. Несильно помогает, что за значки у меня на пиджаке — увидеть можно, если смотреть. А они смотрят на девушек. Вот уже и Бейбут оглядывается удивленно, а это плохо, у моего друга нет моей комсомольской выдержки! На всякий случай сажусь рядом с ним с краю, чтобы без меня не смог встать, и говорю дамам:

— Так у вас теперь путевка на Игры доброй воли в кармане!

— Это почему? — взгляды всех троих прикованы уже ко мне.

— Можно шантажировать вашу тренершу, что её мужу расскажете, хорошо бы ещё фото сделать, — поясняю я.

— Класс! — хором говорят девушки.

— Некрасиво это, — одновременно с ними противоречит мне Бейбут.

— А кто будет снимать? Она нам сразу шеи открутит, — задумалась вслух Дайва.

— Вот парней каких-нибудь попросим, — предлагает Эгле и идёт к соседнему столику… нет, не к соседнему, через один, те парни ей больше понравились.

Короче, мой нелепый план получает развитие. Три парня из четверых, идут наверх и садятся за столик за спиной парочки сластолюбцев. Потом один встаёт и идёт на выход, и оттуда делает снимок якобы своих друзей. Тот, кто фотал, говорил потом, что мужик усатый прикрыться хотел букетом — не успел, потом порывался встать, но понял, что предъявить нечего. Ну, снял человек своих друзей, и что? Выпила троица чай и вернулась вниз с победой! На всё про всё двадцать минут ушло. Я стоял на входе, чтобы с фотоаппаратом не удрали. Какие-то рожи у них…, гниль чую. Кстати, грузин этот с морально нестойкой тренершей сразу же ушли после снимка, решили поискать место поукромнее. Тоже спускаюсь вниз.

Девахи, пока суд да дело, схомячили все, что я заказал, и, не дожидаясь мороженого, рванули к своим помощникам. Визг, благодарности, поцелуи! Всё! Мы с Казахом без девушек!

— Вот «Динамо»! — ругнулся мой друг. — Зачем ты затеял эту операцию со снимками?

— Ступил, да шут с ними! Мороженого нам больше достанется, — огорченно говорю я, приступая сначала всё-таки к курице.

Девушки ушли от нашего столика с концами, сумки свои забрали.

Я все же сделал попытку позвать их обратно за стол. Эгле отмахнулась от меня, не глядя.

— Мы с мальчиками посидим, они нам так помогли!

Рассчитался за всех, у Бейбута денег нет, вернее, рубль с мелочью, которые он к своей чести попытался всучить мне. Идем наверх, покупаем газеты в киоске «Союзпечать» — «Советский спорт», «Комсомолку», «За рубежом». Взял ещё по случаю журнал «Вокруг света», который тут же у меня был отобран Бейбутом.

— Что, будешь думать, куда от женитьбы сбежать? — несколько зло пошутил я.

— Она сама от меня убежит, — обиделся незадачливый жених.

— Толя! — услышали мы крик Дайвы, которая выбежала из кафе и сейчас стояла в дверях.

Недалеко киоск от кафе был — дорогу перейти.

— Опомнилась! — сразу заулыбался мой друг. — Извиняться сейчас будет! Надо нам перейти улицу.

А я понял, что не так всё просто, с таким озабоченным лицом, конечно, извиняются, но вряд ли прошаренные литовки озаботились тем, что кинули нас.

— Стой, никуда не ходи, видишь, машины едут, — торможу я друга.

— Мальчики эти убежали все вчетвером! А нас платить заставляют! — пояснила свою озабоченность Дайва через улицу криком. — Нужно двадцать пять рублей!

— Не слышу! — крикнул я. — Пиши! Высылай фото! Мы на автобус!

И, рванув за рукав Бейбута, побежал на автобус № 42, который немного проехал саму остановку, как он часто делал, когда был переполнен, и остановился у наших ног.

— Она же денег просила! — возмущённо говорит мне Бейбут уже в автобусе. — И это не наш автобус! Это сорок второй, он до КГУ едет!

— Можно на сорок втором до универа доехать, а там немного вниз пройдем, и мы в общаге, — лениво напомнил я.

Как в тот день, когда мы с соседом познакомились. Я во второй раз, а он со мной в первый.

— Помочь надо было! Вот гады! — совершенно не понимал меня благородный казах.

— Я заплатил, и за них тоже, то что заказал, а за парней чего я должен платить? Хочешь — возвращайся и плати, — осадил я его.

— У меня денег мало, — честно сказал друг.

— Вот пусть сами и разбираются! — резюмировал я.

— Они нам теперь фотографии не пришлют! — попытался найти минус в моем решении друг.

— У меня фотик есть дома, отдам тебе его и фотай всех подряд, заодно научишься, — хлопнул я по плечу друга.

— Я умею, и хорошо умею, у меня брат в фотоателье работает, — удивил Бейбут меня.