Мое ускорение

Сама аллея пока не смотрится. Асфальтовая дорожка с ямами по бокам. В будущем заменят асфальт на плитку тротуарную. Не я. Родственники будущего мэра или его хорошие знакомые. Я сразу озаботился скамейками антивандального исполнения, то бишь бетонными. Такие уже местный завод «Культбытстрой» изготавливает. Земля вдоль дорожки обсыпана гравием, выглядит нарядно! Урны установлены. Вкопанные, антивандальные тоже. Пяток больших бетонных вазонов с красивыми цветами, кто распорядился — не помню, молодцы ребята, я не подумал об этом. Фонари установили, десяток пока дали, зато уже горят тусклым светом. Кроме комсомольцев, много местных жителей вокруг — благо, выходной день. Всем интересно. Залезаю по ступеням к микрофону и понимаю — засада. На открытие приехали комсомольские начальники города, посетили мероприятие и представители горкома и крайкома КПСС, плюс ещё куча важных людей. Подстава! Я их не звал, думал, келейно откроем, да за часик управимся. Что, им в школы на линейки не надо? Я специально подгадал открытие на первое сентября! Косяк. Начальство никуда не посадил — это раз, слово им предоставлять надо будет — это два, да и куча народа — это не один человек, хоть какую мелочь, да заметят полусотней глаз.

«Суки», — тоскливо размышляю я, поправляя микрофон.

С микрофоном проблем нет, лично проверил.

«Ничего, прорвёмся», — решаю зло про себя и начинаю речь.

— Дорогие товарищи комсомольцы, коммунисты, жители города Красноярска. В честь наступающей годовщины…Посланцы комсомола всегда занимали передовые рубежи, на трудовом и военных фронтах…Шесть раз Родина отмечала орденами дела и заслуги комсомольцев… Для вас, земляки, эта аллея… гулять по ней и мечтать о… Предлагаю перейти от красивых слов к красивым делам!

Короче, речь из меня лилась гладко и не по бумажке. Вижу, она захватывает людей вокруг, особенно местных жителей, которые с интересом смотрят на диковинные растения. Голубую ель те могли только на Красной площади в Москве видеть. Мысль о том, что им будет, где культурно отдохнуть, погулять — новая, но не может не нравиться! Зачитываю списком имена всех пятидесяти семи человек, которым доверили право высаживать деревья, и… предлагаю перейти к делу. Никому не дал высказаться. А нехер! Таблички заготовлены, грамоты тоже, всех делов — поставить дерево и закопать. Тем не менее, несмотря на большое число помощников, возимся с этим ещё полчаса. Сам иду к группе товарищей во главе с Капелько.

— Владимир Прохорович! Спасибо, что нашли время прийти… — пожимаю я протянутую руку коммуниста.

— Это вон Комлеву Сергею… — Капелько явно забыл отчество зав сектора.

— Павловичу, — улыбается тот.

Да кто бы сомневался.

Деревья посажены, политы, таблички стоят, надо ещё граблями пройтись.

— Я прошу прощения, граблями надо пройтись, чтобы было красиво, — говорю я и иду немного поработать.

Граблей всего пяток, не тащить же их шесть десятков, и так лопаты бы не просохатить, вон знакомый дядя-собаковод чё-то вертит в руках казённый инструмент. Глаз да глаз. Впрочем, Александра бдит, я вижу.

— Молодец, Анатолий, отлично провел мероприятие, а люди как довольны! — внезапно слышу голос рядом. — И аллея на загляденье, в центре города нет таких! Даже урны стоят!

Бля… Капелько не погнушался взять инструмент и поработать вместе со всеми. Оглядываюсь. Не он один, ещё несколько высокопоставленных чиновников работают, … остальные приглашённые смотрят даже завистливо. Граблей мало, досталось только самым достойным. Щелкают фотоаппараты.

— Нам парень ещё каток обещал во дворе, — простодушно сдала меня девочка лет десяти.

— И какой-то городок для выгула собак! — в тон ей добавляет дядя, который выгуливал гончую.

— Ну-ка! — интересуется первый секретарь горкома КПСС.

Пришлось рассказывать свои идеи.

— Вот кого в горисполком надо! — серьёзным тоном говорит Капелько, указывая на меня. — И организатор отличный, и идеи хорошие!

Чё бы им плохими быть? Хорошие идеи, будущим обкатанные. Елки радуют своим нарядным видом глаз, на скамейках уже сидят прохожие, урны наполняются мусором. Поднимаю машинально фантик и закидываю в урну.

— Дворника выделишь им, и чтобы урны каждый день выносили, — заметив мои движения на ниве чистоты, командует коммунист серьёзному дяде. — Вот так и надо работать — минимум речей, больше дела, и самому, самому не гнушаться!

Заметил взгляд Комлева, такой завистливый. Прям вижу как ему хреново, что не его хвалят.

Владимир Прохорович решает подвести меня до общаги, он, оказывается, в Академе живет! Подзываю Сашку и прошу проследить, чтобы ничего не пропало, и вообще. По пути партиец рассказывает про свою биографию, спрашивает о моей. Довезли меня до дверей, даже чуток на газон заехали. Я радуюсь, что безумная Лукарь уехала и не видит этого. Ей нет разницы, кого ругать. Цветы на газоне около входа она лично сажала. Выхожу из машины, Капелько тоже вышел.

— Зайдём, покажешь, как живешь? — предлагает он.