Мое волшебное чудовище

Так видишь, твоей Кларе не нравиться, что Евгения ко мне ходит, вот она и спряталась под кроватью, – шумно выдохнул из себя воздух Иван Матвеевич.

Так Клара уже на это внимания никакого не обращает, – удивился я.

Так мы тебе и поверили, – сказали хором Иван Матвеевич и Евгения из-под кровати.

Дело ваше, – вздохнул я, и вышел из комнаты, пожав его сухую жилистую руку.

Когда я поднялся на третий этаж в нашу спальню, то был еще больше удивлен: Клара на светлых обоях рисовала черной тушью какие-то уродливые и безобразные лица, все в ужасных шрамах и ссадинах.

Что с тобой?! – испугался я.

От любви случаются одни только несчастья, – прошептала Клара, не прекращая свое рисование.

Ты что, сошла с ума?!

Возможно, – вздохнула Клара, – во всяком случае, я знаю, что от своего уродливого лица я точно не избавлюсь!

О, Господи, но ты же обещала мне, что сделаешь пластическую операцию! – неожиданно приглядевшись к ее рисункам, я нашел поразительное сходство этих страшных масок с ее собственным лицом.

Я подошел к ней и поцеловал ее. За окном падал пушистый снег. Клара прижалась ко мне и заплакала. Ее губы были напряженными, и казалось, что она целует не меня, а воздух.

Я проникал в нее тихо, словно боясь нарушить эту удивительную тишину. Она трогала мое лицо дрожащими руками как недоступную ей святыню. Теплые и нежные, дрожащие при каждом прикосновении руки, как будто легкие птичьи крылья прирастали к моим горящим щекам. Она извивалась змеей, расстегивая одну за другой на моей одежде пуговицы.

Я бессознательно повиновался ей, словно был частью ее прекрасного тела. Ее вздрагивающие бедра лежали пойманными сернами. Горьковатый и сладковатый запах разгоряченных тел все явственней обнажал мое погружение в нее. Одно осязание с обонянием без слов. Страстное и прерывистое дыхание похожее на ангельскую музыку невидимых духов. Душа возжаждала тебя и твое тело как проводник, ведет меня за тридевять земель…

И там где-то в причудливом кружении твоего темного лобка, лобзающего меня всем своим возвышением и быстро уступчиво раздвигающейся передо мной бездной, я вдруг почувствовал чудо, как будто там в таинственных недрах твоей первозданной и никогда не тленной плоти лежали две наших тени, как два ярких коралла, я и Клара, я и Клара.

Наши мышцы возобновили стремительную игру в превращение – погружение – исчезновение. Этому невозможно было подыскать какое-то название. Одна удивительная чистота в изгибе наших соединившихся тел и молчание венчающее конец всякого обладания. Мысль выходящая из глубины ее тела, подобна птице устремленной в небо.

Порывистое дыхание сообщающихся сосудов вызывает постепенно все полотно нашей жизни, и сжимая меня в своих объятиях Клара плачет, только через какое-то мгновение я осознаю смысл ее шепота, она хочет от меня ребенка, ибо только ребенок – самый видимый свет нашей невидимой связи.

Клара хочет многого. Она страдает из-за своего лица, или его отсутствия, из-за исчезновения своей сестры и своей же ревности к ней, а когда она страдает, она ищет утешения только во мне, она схватилась за меня, как утопающий за соломинку, только я для не соломинка, а спасательный круг, когда она это поймет, ее страдания станут похожи на причудливые узоры мороза на стекле.

Есть только один способ уйти от проблем – это быть в тебе, – прошептала Клара.

Но разве бывая во мне, ты не обманываешь себя тем, что принижаешь значение собственных проблем?!

Самая моя главная проблема – это ты, – прошептала Клара, целуя мое плечо, – просто я не верю, что ты меня действительно любишь! И потом я чувствую себя такой старой, глядя в зеркало! А еще я ненавижу себя!

В твоих шепотах смысл повисает как тонкая паутинка, а в рисунках видна уязвимая душа!

Это все оттого, что я боюсь потерять тебя, – прошептала Клара, неожиданно кусая мое плечо.

Ты для меня все, – выдохнул я.

А мне кажется, что тебе было бы намного легче с другой женщиной, – вздохнула Клара.

И почему ты не хочешь сотворить из своей жизни чудо?! – глубоко вздохнул я.

Разве можно что-то сделать, не имея лица! – грустно усмехнулась Клара.

А почему нельзя?! – разволновался я. – У тебя есть деньги, сделай операцию!

Мне уже делали!

Может был плохой специалист?!

Нет! Просто надо делать несколько операций, а я не хочу, а потом я уже привыкла к своему уродству, сроднилась с ним.

И ты не хочешь улучшить свой облик?!

А зачем?! – всхлипнула Клара. – Ты меня все равно бросишь!

Глупости, – я встал с кровати и снова пригляделся к рисункам на стене, в одном месте множество изуродованных лиц, так страшно похожих на Кларину маску в минуту безумного отчаяния в виде кружевных узоров обрамляло мое красивое улыбающееся лицо.

– Разум подстрекает ее бороться с собственным обликом, хотя этот облик только временная маска, – грустно подумал я.

Ты же обещала мне сделать операцию!

Что?! Тебя уже раздражает моя гадкая рожа?! – злорадно усмехнулась Клара, вскакивая с постели.

Что с тобой?! – удивился я.