Мое волшебное чудовище

Сергея Сергеевича я уже к тому времени перетащил на кухню, а чтобы он не умер от голода, вытащил изо рта кляп, включил погромче радио, поставил на столе нарезанной колбаски с хлебом, чтобы он своей мордой мог до нее дотянуться, и кран в умывальнике чуть отвинтил, чтобы он хоть по капельке мог попить водички.

Ну, прощевай, Сергеич, авось, Бог даст, еще когда-нибудь свидимся, – сказал я, – квартиру запирать не буду! Тут ко мне еще один врач придет, так ты ему скажи, что я, мол, со своей Рыжухой уехал далеко, но за то, что он помог нам с Рыжухой очень премного благодарен. Он тебя, кстати, отвяжет и отпустит на все четыре стороны! Так что зла на меня, Сергеич, не держи! Ну ладно! Прощевай, Сергеич! – и я на прощанье даже поцеловал его в щеку, как родного, а Сергей Сергеевич почему-то прослезился.

Мне тоже захотелось заплакать, но, вспомнив, что он не столь уж и хороший человек, раздумал.

Пускай сам плачет, а нам некогда! – подумал я и спустился вниз к Ивану Кузьмичу, его свояку, моей Рыжухе и Альме, которые уже дожидались меня внизу в «Газели».

Глава 21

Прекрасная месть эскулапа

Юрий Владимирович Пончаков действительно решил помочь Кларе вернуть сестру Иду. С этой целью, на следующий день после знакомства и разговора с Кларой, он пораньше ушел с работы и отправился на квартиру к Тихону Тихонычу. Когда он позвонил в дверь квартиры Тихона Тихоныча, ему никто не открыл, тогда он ударил кулаком в дверь и дверь неожиданно открылась.

Думая, что это Тихон Тихоныч открыл ему дверь, а сам убежал в кухню, поскольку именно из кухни до его ушей долетела какая-то беспокойная возня, он весьма громко, и с небольшой обидой в голосе, сказал:

Что ж вы, Тихон Тихоныч, так плохо гостей своих встречаете! – и с этими словами он раскрыл дверь кухни, и застыл как вкопанный, с раскрытым ртом.

Перед ним связанный по рукам и ногам, сидел ужасно злой и опухший от недосыпания Сергей Сергеевич, от которого еще весьма ощутимо пахло мочой, и у ног которого валялся разбитый радиоприемник.

Мы-ы-ы, – замычал и заплакал Сергей Сергеевич, протягивая к нему свои связанные руки.

Однако, Юрий Владимирович явно не торопился развязывать хорошо знакомого ему следователя.

Ну, развяжите же меня, – чуть слышно, с хрипотцой прошептал, сорванным голосом, Сергей Сергеевич, – я и голос свой потерял! Всю ночь орал и ни одна даже гадина мне на помощь не пришла!

Позвольте, – задумчиво поглядел на него Юрий Владимирович, – а откуда я знаю, что вы сюда попали на вполне законных основаниях! А вдруг вы пришли сюда ограбить эту квартиру, а хозяева вас связали и вызвали милицию!

Сволочь, – опять еле слышно прошептал Сергей Сергеевич, – ничего я выйду отсюда, я тебя в тюрьму упеку!

Ну, что ж, – усмехнулся Юрий Владимирович и опять закрыл дверь кухни.

Стойте! – зашипел от волнения Сергей Сергеевич. – Стойте! Я пошутил! Простите меня!

Юрий Владимирович опять открыл дверь и поглядел с каким-то безумным восторгом на униженного и плачущего Сергея Сергеевича.

Вот, видите, как плохо вмешиваться в чужую жизнь, трепать людям нервы, портить им кровь, – вздохнул Юрий Владимирович и сел напротив Сергея Сергеевича.

А вы знали, что Тихон Тихоныч не муж Иды Марковны Гершензон, а самый настоящий олигофрен?! – прошептал Сергей Сергеевич.

По его голосу и изможденному лицу было видно, как ему тяжело говорить.

Знаете, меня совершенно не волновало, олигофрен был Тихон Тихоныч, или не олигофрен. Самое главное, я видел, что они с Идой Марковной любят друг друга, – снова вздохнул Юрий Владимирович и закурил.

И мне, – жалобно прошептал Сергей Сергеевич.

Юрий Владимирович вставил ему в губы сигарету и поджег.

Сергей Сергеевич жадно затянулся, но выронил сигарету на пол и сильно закашлялся.

Совсем ничего не могу, – пожаловался он Юрию Владимировичу.

Зато уголовное дело сразу прекратить можете, – усмехнулся Юрий Владимирович.

Неужели из-за этого надо убивать, – воскликнул Сергей Сергеевич.

А вас никто и не собирается убивать, – стряхнул пепел в раковину Юрий Владимирович.

Эти слова обрадовали Сергея Сергеевича, и замотав головой в знак согласия, он прошептал:

Тихон просил вас меня развязать и отпустить с Богом!

Ну, надо же, – несколько удивляясь, выдохнул Юрий Владимирович перед Сергеем Сергеевичем круглое колечко белого дыма, – да, Тихон Тихоныч – добрейшей души человек!

Вы, надо мной издеваетесь, да, – жалобно прохрипел Сергей Сергеевич.

Знаете, я не думаю, что я над вами издеваюсь, – пожал плечами Юрий Владимирович, – но вот, как вы издевались над Тихоном Тихонычем и над Идой Марковной, я слышал!

Ага, значит подслушивали! – Сергей Сергеевич как-то ловко изогнулся и поднял губами с пола упавшую сигарету, и опять жадно затянулся.

Видите ли, мой долг врача – следить за здоровьем пациентов, а также ограждать их от всяческих стрессов! – улыбнулся Юрий Владимирович.

Ничего! – опять выплюнул сигарету Сергей Сергеевич. – Мы с вами в другом месте поговорим!

Ну что ж, – вздохнул Юрий Владимирович, – я знаю, что вы любите угрожать! Видно у вас это уже профессиональная болезнь!