Мое возвращение к жизни

Они прочили победу кому угодно. Они называли имена выдающихся гонщиков, пропустивших "Тур-1999": немца Яна Ульриха, который в то время залечивал травмы, и чемпиона мира итальянца Марко Пантани, который на время покинул спорт из-за допингового скандала. Называли чрезвычайно опасного горняка француза Ришара Виранка, Абрахама Олано и Александра Цулле. Если мое имя и упоминалось, то только в связи с Пан-тани, Ульрихом и тем фактом, что я не смог бы выиграть "Тур", если бы они в нем участвовали. Но теперь мы все, здоровые и в хорошей форме, собирались участвовать в "Туре 2000", и это событие обещало стать самой жаркой гонкой десятилетия. На этот раз все - все самые сильные мои конкуренты - выстроятся на линии старта.

Единственными, кто действительно верил в то, что у меня есть шансы, были мои товарищи по команде "U. S. Postal", но и они сомневались, смогу ли я защитить титул после весеннего падения, одного из самых эффектных за всю мою карьеру. Мы снова использовали методику тренировочных сборов и провели две полные недели в апреле и мае, тренируясь всей командой на французских пиках и изучая маршруты, по которым предстояло ехать.

Пятого мая мы отправились на очередную изнурительную тренировку в Пиренеи. Мы практиковались на горе Отакам - самом тяжелом подъеме на трассе "Тура-2000". Было очень жарко, и поэтому на пути к вершине я снял шлем и передал его помощнику команды, ехавшему в машине сопровождения. Когда мы начали скоростной спуск, я попросту забыл взять шлем обратно.

Внезапно мое переднее колесо наскочило на камень, и шина сразу же лопнула. Руль вырвался из рук. Дорога была узкой, велосипеду некуда былоnдеваться, и он въехал в подпорную стенку. Я врезался в стену головой. Свет, казалось, взорвался и померк.

Рядом со стеной на зеленой траве стоял стол для пикника. За столом сидели двое туристов из Французской Канады, муж и жена, которые, по милости судьбы, оказались врачами. Я врезался в стену меньше чем в 3 метрах от них.

Лежа под стеной, я быстро проверил руки и ноги, чтобы убедиться, что ничего не сломал, и понял, что у меня ничего особенно не болит - за исключением головы. В ушах звенело, но все же я смог расслышать, как врачи говорили мне не вставать. Вся правая сторона лица уже начала распухать. Пока я лежал, Йохан вызывал по мобильнику "скорую", а врачи прикладывали к моей голове лед. После того как Иохан сделал звонок, джентльмен из Французской Канады сообщил ему, что мне невероятно повезло.

- Судя по звуку удара головы о стену, я был абсолютно уверен, что, подойдя сюда, увижу труп,- сказал он.

Когда я услышал его слова, мне стало дурно. Наконец прибыли парамедики. Они ощупали меня с головы до ног и сказали, что меня нужно отвезти в Лурд на обследование. Машина "скорой помощи" доставила меня в больницу, где я провел ночь. Затем я вернулся домой в Ниццу, чтобы пару недель отлежаться. Я валялся на диване с огромным синяком под глазом и ждал, когда моя голова уменьшится до нормальных размеров. Кик меня,nконечно, жалела, но ей совсем не понравилась моя ребяческая выходка со шлемом. "Я же кошка,- попробовал отшутиться я.- Это была моя вторая жизнь".

Месяцем позже я вернулся на Отакам один (если не считать Йохана), чтобы закончить пробный заезд. Ситуация была потенциально опасной, и я хотел избавиться от любой нерешительности, которую мог почувствовать на месте падения. День был холодным и дождливым, и мне пришлось четыре часа изо всех сил крутить педали, чтобы добраться до вершины. Йохан остановил машину рядом со мной и протянул мне свитер и горячий шоколад.

- Отличная работа. А теперь можешь согреться,- сказал он. Но я посчитал, что делать это ещеnрано.

- Мне кажется, я не совсем понял подъем,-

сказал я.

- Что ты имеешь в виду?

Я хотел сказать, что не полностью его освоил; у меня не было уверенности в том, что я смогу достаточно успешно с ним справиться. Это был волнообразный подъем, некоторые отрезки которого были намного круче других. Чтобы полностью понять его, нужно выяснить, где тебе придется больше всего помучиться, чтобы заранее собраться с духом; где можно будет немного отдохнуть и где лучше всего атаковать.

- Что ты собираешься сделать? - спросил Йохан.

- Собираюсь пройти его еще раз,- ответил я.

Так я и поступил. Мы спустились вниз, и я еще раз прошел весь подъем - еще четыре часа изматывающей работы. Я совершенно уверен, что оказался единственным дураком на свете, который пожелал заехать на эту гору в такую погоду - причем не один раз, а два. Но именно в этом и заключался весь смысл моего поступка.

По большому счету, дело было вовсе не в травме. Через несколько дней я уже снова начал тренироваться и вскоре чувствовал себя очень даже неплохо. Больше всего я боялся, что могу слишком рано выложиться и тогда у меня не останется достаточно сил, чтобы достойно закончить "Тур".