Мое возвращение к жизни

Ларри Эйнхорн, вернувшийся из Австралии, тоже навещал меня. Он был ужасно занятой человек, но находил время для того, чтобы периодически встретиться со мной и поучаствовать в моем лечении. Он, как и Николе с Шапиро, принадлежал к той породе врачей, которые помогают тебе понять истинное значение слова "целитель". Мне стало казаться, что они знают о жизни и смерти больше,, чем другие, и понимают в людях нечто такое, чего не дано понять другим, - ведь перед ними раскрывается такой многообразный эмоциональный ландшафт. Они видят не только то, как люди живут и умирают, но и то, как мы справляемся с этими двумя обстоятельствами, лишенные масок, со всем нашим иррациональным оптимизмом, ни на чем не основанными страхами и невероятным мужеством, изо дня в день.

- Я знал многих чудесных и сильных духом людей, которым не удалось выкарабкаться,- сказал мне доктор Эйнхорн.- А некоторые никчемные и трусливые людишки выживали, чтобы продолжить свою серую жизнь.

Яначал получать хорошие известия. Никто из моих спонсоров не бросил меня в трудную годину. Мы с Биллом были готовы услышать заявления об отказе от сотрудничества со мной, но их так и не последовало. Проходили дни, а от "Nike", "Giro", "Oakley" и "Milton-Bradley" мы слышали лишь слова поддержки.

Мои взаимоотношения с "Nike" восходили еще к тем временам, когда я учился в школе и занимался бегом и триатлоном. Мне нравились их рекламные слоганы, и я считал, что иметь эту фирму своим спонсором очень почетно. Но я не никогда и не мечтал стать человеком "Nike", потому что состязался не на лучших стадионах страны и не на турнире "Ролан Гаррос", а колесил по дорогам Франции, Бельгии и Испании. И все же, когда моя карьера резко пошла вверх, я попросил Билла Стэплтона разузнать, нельзя ли заключить сделку с "Nike", поскольку мне давно этого хотелось. В 1996 году, незадолго до того, как мне поставили диагноз, компания "Nike" предложила мне спонсорскую поддержку при условии, что я буду выступать в обуви и перчатках ее производства.

Мы сразу подружились со Скоттом Макичерном, представителем "Nike", отвечавшим за велосипедный спорт, и совсем не случайно он стал одним из первых, кому я сообщил о своей болезни. В разговоре со Скоттом, произошедшем в тот самый вечер, когда я вернулся домой из офиса доктора Ривса, я выплеснул на него все переполнявшие меня эмоции. Рассказывая Скотту о своей беде, о боли в паху, о том, какой шок я испытал, узнав результаты рентгеноскопии, я разревелся. А потом я перестал плакать, и на другом конце провода повисла пауза, после которой Скотт спокойно, почти как само собой разумеющееся произнес:

- Насчет нас, не беспокойся. Мы с тобой.

Оставалось крошечное семя надежды; может быть, я не окончательно разорюсь и не останусь один. Скотт остался верен своему слову: фирма "Nike" не бросила меня. В условиях, когда мне становилось все хуже, это значило для меня очень много. Остальные спонсоры отреагировали на мою болезнь так же. Один за другим мне выразили сочувствие и поддержку и "Giro", и "Oakley", и " Milton - Bradley ".

Они не только не отреклись от меня, но и очень помогли. БИЛЛ отчаянно пытался решить вопрос о моей медицинской страховке. Он выискивал всевозможные зацепки, но ничего не получалось.

И вот однажды он позвонил Майку Парнеллу, генеральному директору "Oakley". Объяснив ситуацию, он спросил Майка, не может ли он как-то помочь.

Майк пообещал договориться со страховщиком. Это известие внушило мне определенный оптимизм, но страховая компания заартачилась: я заболел до начала действия страхового полиса, и потому оплачивать мое лечение они не обязаны.

Майк Парнелл позвонил в страховую компанию лично и дал им понять, что, если они не покроют мои расходы на лечение, его фирма прекратит всякое сотрудничество с ними.

- Заплатите ему,- сказал он.

Страховщик продолжал сопротивляться.

- Может быть, вы не поняли, что я сказал? - настаивал Парнелл.

Они заплатили.

Я до конца своих дней останусь- признателен своим спонсорам и буду оставаться спортсменом "Oakley", "Nike" и "Giro", пока живу. Они оплатили то, что причиталось мне по контрактам, сполна - хотя каждый из них имел полное право разорвать договор,- и никто даже не спрашивал при этом, когда я намерен вернуться в велоспорт. Более того, когда я пришел к ним и сказал: "Я основал фонд борьбы с раком, и мне нужны деньги для организации благотворительной велогонки", каждый с готовностью вызвался помочь. Так что не говорите мне о бездушном мире бизнеса. Рак научил меня глубже понимать людей и отбросить свои прежние предрассудки и упрощенный взгляд на вещи.