Мое время — ночная пора

Будильник вырвал его из сна в шесть утра, и он немного полежал в постели с закрытыми глазами. Первая мысль была о факсе. Слишком явно, снова подумал он. Объясняет все. Но теперь судья вряд ли удовлетворит ходатайство о раскрытии архивных записей, решил он. Может, с этой целью и послан факс. Может, некто запаниковал, испугался, что судья позволит открыть архивы, а Лили спросят о ее пропавшей расческе, и его разоблачат.

Такое развитие событий тревожило Сэма. Он открыл глаза, сел и откинул одеяло. С другой стороны, подумал он, мысленно играя в «адвоката дьявола», не лишено смысла, что Лаура в прошлом могла как-то узнать о беременности Джин. За ужином Джин сказала ему и Алисе, что перед исчезновением Лаура упоминала Рида Торнтона. «Я не уверена, называла ли она его имя, — сказала Джин. — Но меня удивило, что она знала о наших свиданиях».

Не верю я этому факсу и по-прежнему считаю, что смерть пяти женщин в том порядке, в каком они сидели за обеденным столом — чересчур для случайного стечения обстоятельств, размышлял Сэм. Он побрел на кухню, включил кофеварку, зашел в ванную, включил душ.

Когда он вернулся на кухню, уже одетый, кофе был готов. Сэм налил в стакан апельсиновый сок и сунул в тостер гренки. Когда была жива Кейт, он всегда ел на завтрак овсянку. Хотя он и пытался убедить себя, что это просто — насыпал в тарелку три стакана овсяных хлопьев, добавил стакан обезжиренного молока и поставил в микроволновку на две минуты — никогда не получалось, как надо. У Кейт выходило гораздо лучше. И он оставил попытки приготовить себе овсянку.

Уже три года прошло с тех пор, как Кейт проиграла затяжную битву с раком. К счастью, дом был не настолько большим, чтобы он почувствовал необходимость продать его после того, как мальчики выросли и разъехались. В большом доме на жалованье следователя не протянуть, думал Сэм. Многие женщины жаловались на это, но не Кейт. Она любила этот дом, думал он. Благодаря ей, он чувствовал себя здесь дома, и неважно, насколько тяжким был рабочий день, он с удовольствием и радостью возвращался на ночь в этот дом.

Дом все тот же, подумал Сэм, открыл дверь из кухни во двор, поднял газету и вернулся к столу. Но он сильно изменился без Кейт. Прошлой ночью, задремав у Алисы в гостях, он испытал такое же чувство, какое раньше охватывало его здесь. Уют. Забота. Шум, когда Алиса готовила ужин. Аппетитный запах ростбифа, доносившийся из кухни.

Затем он вспомнил, как в полусне что-то привлекло его внимание. Но что? Нечто забавное на антикварном шкафчике Алисы? В следующий раз, когда зайду к ней, надо будет посмотреть. Может, это кофейный сервиз, она ведь коллекционирует фарфор. Его мать тоже любила сервизы. Кое-что из собранного ею до сих пор стоит у него в серванте.

Намазать гренки маслом или есть всухомятку, задумался Сэм, вздохнул, и решил, что лучше обойтись без масла. Он и так вчера вечером пренебрег диетой. Алиса приготовила восхитительный йоркширский пудинг. И Джин он понравился. Напряжение последних дней постепенно отпускало ее, беспокойство за Лили проходило. Хорошо бы увидеть ее по-настоящему расслабленной, а то она выглядит так, будто взвалила на себя непомерную ношу. Сэм надеялся, что факс прислали без задних мыслей, и вскоре Лаура свяжется с ними еще.

Едва он раскрыл газету, позвонил Эдди Зарро.

— Сэм, я у начальника полиции Хайленд-Фоллз. Обнаружили тело задушенной женщины, прямо на лужайке перед ее домом. Шеф велел всем немедленно прибыть в офис.

Эдди явно недоговаривал.

— Что еще? — буркнул Сэм.

— У нее оловянный филин в кармане. Сэм, мы имеем дело с психом. Да, хочу тебя предупредить: с утра по радио передали, что исчезновение Лауры Уилкокс — рекламный трюк, который она задумала вместе с комиком Робби Брентом. Рич Стивенс рвет и мечет, ведь мы все время тратили на Уилкокс, тогда как у нас здесь бродит серийный убийца. Так что окажи себе любезность, не упоминай ее имени.

62

Проснувшись, Джин с изумлением обнаружила, что уже девять утра. Выбравшись из постели, она сразу замерзла. Окно было приоткрыто, по комнате гулял холодный ветер. Она быстро закрыла окно, затем раздвинула шторы. Солнце пробивалось сквозь облака, словно отражение ее внутреннего состояния. В ее жизни тоже солнце пробивалось сквозь тучи, и она испытала настоящую эйфорию. Это Лаура писала мне о Лили, рассуждала она, и клянусь, Лаура ни за что не причинила бы ей вреда. Просто ей нужны были деньги.

Надеюсь, она еще позвонит мне, думала Джин. Наверно, я должна ее презирать за то, что она натворила, но я понимаю, в каком она отчаянии. В субботу вечером она вела себя, как безумная. И как она обошлась со мной, когда перед банкетом я пыталась с ней поговорить! Я спросила ее, не видела ли она кого-нибудь с розой на кладбище. Она отнекивалась и, в конце концов, практически выставила меня за дверь. Не потому ли, что она видела, как я расстроена, и чувствовала себя виноватой? — думала Джин. Уверена, это она прислонила розу к надгробию. Она могла догадаться, что я приду на могилу Рида.