— Когда ты уехал, — сказала тихо, — выяснилась пренеприятнейшая вещь. Оказывается, ты единственный мужчина на свете, которого я хотела бы видеть рядом.
— Сочувствую.
— Может, ты перестанешь злиться и скажешь, что любишь меня?
— Я тебя люблю, что дальше?
— Прости меня, пожалуйста, — пробормотала я, давясь слезами. Он вздохнул и протянул руку.
— Уже простил. Иди ко мне.
Я устроилась на его коленях, а он меня поцеловал.
— Наверное, я правда дура, — сказала я через некоторое время. — Но жить с тобой — все равно что сидеть на бочке с порохом. Эти твои девицы…
— Маруся, заткнись, пожалуйста, — взмолился он. — Ну, какие, к дьяволу, девицы? Я люблю тебя. Ты в состоянии это понять?
— Все мужчины так говорят…
— Хорошо. Даю слово: если когда-нибудь я посмотрю на другую женщину… то съем собственную шляпу.
— Да? Пожалуй, я упакую ее в красивую коробку и буду хранить до самой смерти.
Он вновь меня поцеловал, а я, отстранившись, спросила:
— Скажи, ты в самом деле мог бы видеть во мне врага?
— Мог бы, — кивнул он с усмешкой. — Врага, за которого не жаль отдать жизнь.