Моё желтоглазое чудо (СИ)

Я хотела посмотреть в его мерцающие золотом кошачьи глаза и сказать «Конечно же останусь, как я могу куда-то уйти», но сон был нарушен отдаленным звуком телефонного звонка и клочьями тумана истаял во мраке пробуждения, оставив после себя легкую ноющую боль в сердце, странно смешанную с ощущением безопасности и тепла. Где-то в отдалении глухо зазвучал незнакомый женский голос, а я медленно открыла глаза. И обнаружила себя в руках довольно улыбающегося Нейтана. Несколько секунд я тупо смотрела на него снизу вверх, потом осознала, что это все реально и резко выпрямилась, вырываясь из его рук. Он проводил мое движение взглядом из-под полуприкрытых век и остался сидеть, все так же прислонившись затылком к стене и довольно улыбаясь. Вид у него при этом был, как у кота, который сожрал банку сметаны и теперь уверен, что он — царь вселенной.

— Ты что тут делаешь? — ошалело вопросила я, краем сознания отмечая, что нахожусь не у себя дома, а в кабинете литературы.

Дожилась, отключилась, пока ждала Адриана Георгиевича и подтягивала знания к последующей контрольной.

— Ты пойдешь со мной на бал? — певуче поинтересовался Нейт в ответ.

Я поначалу открыла от неожиданности рот, потом категорически замотала головой:

— Конечно же, нет!

— Почему? — с совершенно детским непониманием начал допытываться он, глядя на меня настораживающе задумчивым взглядом.

Выглядело это так, будто я вот просто ни с того ни с сего вдруг заартачилась, сама не зная, почему. А он, бедняга, по доброте душевной пытается разобраться в моей совершенно женской логике, объятой для нормальных людей, то бишь мужчин, таинственным туманом.

Пару раз хватанув ртом воздух от возмущения, я, наконец, обрела дар речи:

— И ты еще спрашиваешь?!

— Да, — абсолютно спокойно кивнул Нейт. — Потому что меня предали и подставили, а я виноват лишь в том, что не ожидал еще одного ножа в спину. Ну, по крайней мере, не такого. Прости, что не смог предугадать удар, который последовал в тот момент, когда казался совершенно бессмысленным.

— Ты говоришь об этом, как о битве насмерть, — фыркнула я, скептически складывая руки на груди.

Запал возмущения уже иссякал, но я из последних сил «держала марку», стараясь не выдать, что сердце уже застучало быстрее не от наглости его слов, а от него самого.

— Потому что твой отказ для меня смерти подобен, — совершенно серьезно откликнулся он.

— С-слишком уж пафосно звучит, не находишь?

Я все же запнулась, чувствуя, как сдуваюсь, как выветриваются из головы едкие, острые фразы, подкинутые сильными эмоциями, и как смотреть на него с вызовом становится все сложнее.

— Иногда правда так же пафосна, как и ложь, — парень пожал плечами, потом вдруг выпрямился, оказавшись слишком близко, поймал взгляд. — Только ты сможешь решить, лгу ли я тебе. Но я хотел бы, чтобы ты сделала правильный выбор, — продолжая неотрывно смотреть мне в глаза, он положил ладонь мне на грудь. — И твое сердце, столь сильно бьющееся в моем присутствии, подскажет тебе ответ.

После чего резко поднялся на ноги и покинул кабинет раньше, чем я успела набрать воздуха в легкие, чтобы гаркнуть «Руки прочь!».

Наглый, наглый, наглый хитрюга! Нахал! Отвлек внимание и воспользовался ситуацией!

Хорошо, хоть не поцеловал.

Но… он говорил настолько серьезно, будто действительно уверен, что мой отказ убьет его. Вот что за парень будет так думать?!

Так и не решив, чего во мне сейчас больше, смущения или возмущения, я бросила взгляд на часы и принялась дергано собирать свои вещи в сумку. Мне давно пора собираться на пару, а я тут сижу! И Адриана Георгиеви…

— Привет! — химик организовался буквально из ниоткуда, будто его способность к быстрому хождению плавно переросла в умение телепортации. — Пришлось задержаться, я опоздал, прости.

Он выдал извиняющуюся улыбку и протянул мне руку, помогая встать с пола.

— Ничего, — я качнула головой и направилась к столу, на котором лежал разложенный ватман. — Вот, я дорисовала плакат.

Мужчина перебежал ближе и всплеснул руками:

— Ой, какая прелесть! Я перед тобой в долгу, помни это! — он на миг оторвал от плаката взгляд и указал на меня пальцем, после чего склонился над рисунком, разглядывая. — А где Нейтан?

Вопрос оказался неожиданным, но я быстро взяла себя в руки:

— Не знаю. Он же был на паре. Хотя приходил, поумничал и ушел. Я не говорила ему, что… В общем, он не знает, что плакат завершен.

— О чем умничал?

Адриан Георгиевич распрямился, снял с углов ватмана утяжелители и принялся осторожно сворачивать ватман, лишь мимоходом посмотрев на меня.

Наблюдая за его движениями, я немного поколебалась, потом вспомнила, что он и так все знает и пожала плечами:

— Предлагал идти с ним на бал.

— А ты?

— А я… Ну… — я сокрушенно вздохнула, прислоняясь к столу. — Просто не могу. Не так быстро.

— Понятно, — он кивнул, укладывая сверток в принесенный с собой тубус. — Боишься довериться ему снова?

Я хмыкнула, складывая руки на груди:

— В самую душу смотрите, — но тут же снова стала серьезной. — Страх не так то уж и просто отринуть, даже во имя любви.