Мое злое сердце

– Не могу в это поверить, – сказала я, тоже не в силах сдержать смех. – Моя мама дала пощечину своему начальнику!

– И не жалею об этом, – добавила она.

Мы обе расхохотались. И смеялись до тех пор, пока у нас не потекли слезы.

51

Когда я чуть позже выкатывала из гаража Мисс Пигги, веселье покинуло меня. Девушка-насекомое не выходила из моей головы. Я следовала всем рекомендациям доктора, но галлюцинация упорно не оставляла меня, будто девушка с черными злыми глазами была больше чем иллюзией. Подсознание с помощью этого образа явно пыталось донести до меня нечто важное. «Смотри сюда, Дора!» Мне необходимо было подышать свежим воздухом и размяться, чтобы вернуть ясность сознания. К тому же я хотела узнать, как дела у Дэвида. Я очень волновалась о нем, особенно когда вспоминала сочувственный взгляд санитара. Возможно, в его состоянии произошли какие-то изменения, и я от всего сердца надеялась, что они к лучшему.

Я старалась ехать как можно быстрее и уже через полчаса была в госпитале Святой Марианны. Это было высокое белое здание с темными деревянными перекладинами, окруженное высокими елями. От него открывался прекрасный вид на долину. Приковывая велосипед на стоянке, я бросила взгляд в сторону нашего городка в поисках места, где мы с Юлианом стояли и смотрели сюда, – оно находилось довольно далеко. Стена, на которой мы тогда стояли, давала простор чудесным фантазиям.

Я поискала глазами «Веспу» Юлиана, потому что не обнаружила ее под навесом возле дома. Но на парковке ее не было, и это меня слегка разочаровало. Втайне я надеялась встретить его здесь и хотя бы обменяться с ним кратким приветствием. Я скучала по нему, в то же время понимая, что не должна испытывать к нему таких чувств. Но что я могла поделать? Чувства по природе своей стойки: ты делаешь все, чтобы их подавить, но раз – и они снова здесь. Они не позволяют так легко от них отделаться. А если быть честной с собой, мне этого и не хотелось. Наши отношения с Юлианом были запутанными и причиняли мне боль, потому что не были взаимны. С другой стороны, они заставляли сердце биться быстрее. При мысли о нем я чувствовала укол в груди. Но это не было неприятно. Это было… странно. Я даже не могла подобрать слов. Возможно, потому что раньше ничего подобного не чувствовала.

От администратора за стойкой, чей телефон звонил без остановки, мне удалось выяснить между двумя звонками, что Дэвид все еще лежит в палате интенсивной терапии. Женщина тотчас отвернулась от меня и подняла трубку, чтобы ответить на следующий звонок, а я поднялась на третий этаж. Дверь отделения интенсивной терапии была закрыта, стрелка на матовом стекле указывала на звонок. Я позвонила и стала ждать.

Вскоре мне открыла высокая медсестра с темными волосами, заплетенными в длинную косу. На ее бейджике значилось «Рамона», и я нашла, что имя ей очень подходит. Она была древесно-песочного цвета, который гармонировал с запахом ее дезодоранта. В одной руке сестра держала папку с какими-то бумагами, на шнурке висела шариковая ручка.

– Привет, – сказала медсестра, улыбнувшись. – Могу чем-нибудь помочь?

– Я хотела бы посетить Дэвида Шиллера.

Рамона поймала болтавшуюся ручку и закрепила ее на папке.

– Ты его родственница?

Я замотала головой.

– Мне жаль, но доступ разрешен только родственникам и совершеннолетним. – Сестра посмотрела на меня сочувственно. – Увы, я не могу делать исключения. Ты его подружка?

– Да, – ответила я. В конце концов, я ведь была подругой Дэвида, хоть и не в том смысле, в каком предполагала Рамона.

– Ты хочешь узнать о его самочувствии? – спросила она понимающе.

– Он все еще без сознания?

Сестра огляделась по сторонам и понизила голос:

– Послушай, я не имею права сообщать тебе подобные сведения. Но я понимаю, каково тебе сейчас. Дэвид все еще в искусственной коме. Большего, к сожалению, сказать не могу. Мы должны провести некоторые обследования.

Тут картинка начала расплываться у меня перед глазами: взгляд затуманили слезы.

– Он умрет?

– Нет, что ты. – Рамона достала из своего кармана пачку бумажных платков и протянула мне. – Он в любом случае выкарабкается. А возможно, ему даже повезет и все обойдется без последствий.

Я достала один платочек из пачки и высморкалась.

– А если не повезет?

– Об этом ты не должна думать. Держи за него кулачки. Он сейчас в этом очень нуждается.

– Подождите! – крикнула я вслед уходящей сестре. – Могу я еще кое о чем спросить?

– Спрашивай.

– В вашем отделении лежит еще одна пациентка, фрау Норд. Она наша соседка, я хорошо знаю ее семью. Ее сын сказал, что у нее плохи дела. Неужели она не выживет?

Рамона вздохнула, отводя от лица выбившуюся из косы прядку.

– Пойми меня правильно, но тут я тебе действительно ничего не могу сказать. Ты можешь спросить у своих соседей, как обстоят дела.

– Хорошо, так и сделаю.

– Но могу дать тебе совет, – сказала сестра, посмотрев на меня серьезным взглядом, – лучше этого не делай. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да, понимаю.