Могила Бешеного

Но два разговора подтвердили худшие опасения Коростылева. Один из них начался вполне обыденно. Некто зашел к Торию Ильдасовичу, и они несколько минут болтали о женах, детях, дачах и погоде. Но вскоре тема сменилась. - Я тут кое-чем недоволен, Торий. - Вдруг сказал неизвестный. - Не может быть! - В голосе Севастопольского явно слышался ужас. - Этот твой... Как его там?.. Непотопляемый... - Неистребимый... - Ну да! Так вот, он продолжает меня раздражать. - О! На счет него - не беспокойтесь. Все будет сделано. Конкретно. - К нам из Японии прибыл один человек. Представитель якудза. Он русского происхождения, но с малолетства обучался у самураев. Настоящий мастер ниндзюцу. - И?

- Он уже ликвидировал четверых слишком зарвавшихся товарищей. Теперь очередь за Неистребимым. - Я посмотрю, как он это сделает. - Пообещал неизвестный, и беседа вновь повернула на не интересующие Тихона темы.

Второй разговор следовал непосредственно за предыдущим. Севастопольский секретничал с обладателем густого, почти что инфразвукового баса. Его обладатель сносно изъяснялся по-русски, но в его словах чувствовался сильный акцент. Основной его особенностью было отсутствие звука "л". В этот раз Торий Ильдасович не отвлекался на лирические рассусоливания и начал сразу с дела:

- Вы должны убить Неистребимого. - Без проблем. - Учтите, он профессионал не чета тем, с которыми вы боролись в прошлых встречах. - Я смотрел запись. Справлюсь. Не первый раз. - Смотрите. Он может быть очень опасен. - Озабоченно проговорил Торий Ильдасович. В ответ на это ниндзя лишь гулко расхохотался.

LXIV. СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ.

Последний разговор лишь подтверждал решимость Севастопольского избавиться от Тихона. Открытым оставался лишь вопрос, зачем ему это нужно? Но Коростылев, усмехнувшись, сказал себе, что задаст его чуть позже, при личной встрече тет-а-тет. А пока... Пока нужно было как следует подготовиться к сражению. Спрятав микрокассету и радиоприемный диктофон, Коростылев переоделся к бою и сел медитировать. Сегодня ему нужен был настрой на победу любой ценой, кроме цены собственной жизни. Тихон знал как это делать, но до сих пор на практике это не применял. Сейчас же иного выхода, кроме использования некоторых секретных техник психофизической подготовки к бою у Коростылева не было. Кроме них, оставались и некоторые приемы, которые он практиковал лишь на свежем воздухе или во время своей жизни в деревне, не попавшие, соответственно, в видеодоклады Торию Ильдасовичу, и ставку можно было сделать и на них. Сделанные несколько глубоких вдохов, погрузили Тихона в легкий транс, и он сознательным усилием притупил чувствительность нервных окончаний. Теперь он почти не чувствовал боли, хоть режь его по живому. Одновременно Коростылев увеличил проводимость нервной системы. Он знал, что за это в последствии придется расплачиваться несколькими днями головной боли, легким похудением и истощением нервной системы. Зато после такой настройки Тихон мог действовать в полтора раза быстрее. Кроме этого, на короткое время должны были появиться слабые экстрасенсорные способности, позволявшие предугадывать действия противника.

Подготовившись таким образом, Коростылев расслабленно лег на пол и стал ждать. Вскоре его проводили на ринг. Будь Тихон в обычном состоянии, он непременно бы удивился тому, что нынче поле боя огорожено кругом из мелкой металлической сеткой. В том состоянии, в которое он себя ввел, Коростылев лишь отметил преимущества и недостатки этого сооружения применительно к предстоящему бою.

Рефери, при виде Тихона, как водится, начал болтать всякую чепуху, перечисляя реальные и вымышленные титулы Неистребимого. Последних было гораздо больше. Не слушая эту лапшу на уши богатенькой публике, Коростылев ждал соперника.

Вскоре появился и он. Ниндзя излучал силу, уверенность и страх. Даже зрители замолкли, когда мощная фигура противника Неистребимого показалась в зале. Тихон слышал о таком приеме. Он был по плечу лишь настоящим мастерам рукопашного боя, излучать такой ужас, что враг, устрашившись, немедленно сдавался без боя. Однако Коростылев был не лыком шит и, хотя сам изредка и с переменным успехом, пользовался Устрашением, сегодня он не надел этой ауры.