Трезвого Бешеного провели в комнату на первом этаже и оставили в одиночестве. Вскоре отворилась дверь, и на пороге возник сам Васильченко.
Савелий в это время просматривал какой-то журнал, который издавала "РНИ", и поднял глаза лишь тогда, когда Владимир Иванович остановился напротив Говоркова. - А, ты, Володя... - Лениво произнес Бешеный. - Зачем меня из своего гарема вытащил? В ответ Владимир Иванович начал материться. Он обильно сыпал самыми разнообразными эпитетами, но, самое удивительное, прямых оскорблений в них не было. Председатель "РНИ" выражал лишь недовольство появлением здесь Топорокова и тем, что он не явился вовремя на встречу.
Подождав, пока Васильченко закончит словоизвержение, Савелий в двух словах рассказал о проделанных шагах. При этом пришлось упомянуть и Коростылева.
Бешеному все же было приятно думать, что он убил преследователя, но трупа-то он не видел. А труп - самое надежное свидетельство того, что этот Карась больше не встанет у него на пути. Владимир Иванович гневался все больше и больше. Он никак не хотел расставаться с планом захвата власти в стране, и каждая неудача была для него хуже ножа в сердце. Савелий, как мог его успокаивал, но Васильченко покинул дачу в наисквернейшем настроении.
Плюнув на все, Бешеный пошел обратно. К девкам и выпивке.
LIII. ШТУРМ ДАЧИ.
Лишь восстановив свои способности к рукопашному бою, Коростылев понял, как многого он лишился безответственно относясь к чужим жизням. Сейчас, мчась по ночной трассе, он вспоминал территорию дачи Васильченко, разрабатывал схему своих действий, использование естественных укрытий. Внезапно Тихон поймал себя на мысли, что он занимается лишь бездарной тратой столь необходимой ему энергии. Покойный Лу Фу всегда говорил, что воин Вин-Дао-Ян всегда действует спонтанно, находя наилучший ответ на выпады противника.
Отключившись от мыслей о будущем, Шрам восстановил спокойное дыхание и чуть сильнее придавил педаль газа. Машина шла и так на скорости под сто километров в час, теперь же на спидометре было уже 130. Тихон мог ехать и быстрее, реакция на неожиданности позволяла сделать это. Его останавливало лишь сознание о пределе возможностей самого автомобиля.
Еще Коростылев понимал, что теперь он не должен обагрять своих рук кровью.
Сегодняшний бой необходимо провести без человеческих жертв. Даже ненависть к Бешеному ушла на второй план перед сожалением о том, как этот, несомненно талантливый в чем-то, человек так бездарно тратит свою жизнь, работая на преступную группировку. Если ещё сутки назад Тихон, без сомнения, придушил бы Говоркова, попадись тот ему в руки, то сейчас в Шраме зрело желание взять преступника живым. Это была интересная и сложная задача. И тем полнее будет удовлетворение от её выполнения. Конечно, есть возможность, что Говоркова освободят, из- за несовершенства законодательства или подкупа должностных лиц, или он сам сбежит, опять-таки не без помощи нацистов. Но тогда, после провала запланированной им операции, отношение к Бешеному будет уже несколько иным. В то, что тюрьма исправит Савелия, наставит его на другой путь, Коростылев уже не верил. В лагерях практически никто не исправляется, несмотря на то, что они официально и называются "исправительными колониями". Попадая в преступную среду новичок узнает слишком много о разного рода преступных деяниях, методах "работы". Соблазн, давление со стороны матерых рецидивистов быстро делают из салаги настоящего бандита. А Говорков уже слишком глубоко погряз в негативной карме. Так много он её набрал, что перекраситься ему уже невозможно.
Подъезжая к поселку, Тихон мысленно пожелал Бешеному, если тот сегодня случайно умрет, благоприятного перерождения. Впрочем, если он умрет и не сегодня - тоже. Еще на конспиративной квартире, где Тихон однажды встречался с Загоруйко, Коростылев переоделся во все черное. Там же он захватил несколько гранат. Невидимой в ночи тенью, Шрам выскользнул из машины. Поправил очки ночного видения. Попрыгал на месте, проверяя не звякнет ли что, и, убедившись, что все тихо, быстрым шагом направился к забору.
Теперь предстояло самое сложное: незаметно пробраться на территорию.
Тихону не хотелось поднимать тревогу раньше времени, но он не знал, какого рода датчики следят за периметром.
Пожалев, что ни разу в жизни он не занимался прыжками с шестом, Коростылев подошел к забору со стороны фасада здания. Справа остались ворота, а перед ним была бетонная стена с шедшими поверху двумя рядами острых металлических прутьев, которые ещё и были обмотаны колючей проволокой.