Могила на взморье (ЛП)

Позавтракав и приняв душ, я сразу же привела в действие свое намерение посетить Петерсен. Пьер обрадовался этому, потому что по его словам, кроме своих детей, пастора и подруги из Кирхдорфа, она больше ни с кем не общалась.

Маргрете открыла мне дверь, пробормотала «доброе утро» и вернулась за кухонный стол, откуда я ее согнала. Углубившись в газету и не поднимая головы, она спросила:

— Все в порядке?

— В общем, да. Вчера я была в доме родителей...

— В твоем доме, — поправила она. — Теперь он твой. Хочешь чего-нибудь перекусить?

Она махнула рукой над столом, где лежали нарезанный хлеб, маргарин, упаковка вареной ветчины, уголки плавленого сыра и растворимый кофе.

— Спасибо, я уже позавтракала у Пьера. Вообще-то я хотела повидаться с твоей матерью.

Маргерете надкусила булочку с колбасой.

— Она, наверное, еще спит.

Полминуты было слышно лишь тиканье настенных часов, затем я сказала:

— Вчера я еще была у Майка и Жаклин. Майка не было. Мне как-то трудно свыкнуться с мыслью, что они женаты. Они... были... совершенно разными людьми. В молодости и когда только дружишь, эти различия не играют никакой роли. Главное добиться своего.

— Это также дело случая,— добавила Маргрете.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я и села за стол.

Она перевернула страницу журнала.

— Ах, просто так.

— Давай, рассказывай.

Маргрете немного подумала говорить ли со мной об этом, и решила сказать.

— Когда семеро детей одного возраста живут в богом забытом месте, они собираются в банду. Такова жизнь.

Ее слова прозвучали так, будто Маргрете терпела нашу дружбу, а не наслаждалась ею.

— По крайней мере, вы до сих пор поддерживаете контакт друг с другом,— напомнила я ей.

— Мы до сих пор и живем в одной дыре.

— Значит, вы больше не друзья?

Маргрете так резко закрыла газету, что я даже испугалась, что сейчас получу нагоняй. Однако такая реакция Маргреты предназначалась кое-кому другому.

— Как я могла дружить с Жаклин? Эта женщина вообще не знает, что такое работа. У нее нет профессии, да и никогда не было. Если бы у нее были дети, и я бы не убиралась у нее дома, тогда бы она была хотя бы домохозяйкой и матерью. Но она же и пальцем не шевелит. Только немного готовит, если это можно так назвать. На нечищенный лук она смотрит так, как будто должна зарезать свинью.

Я смеюсь, тем самым подбадривая Маргрете продолжить свою тираду.

— У нее есть подруга, жена нотариуса, — подчеркнула Маргрете тоном жены нотариуса, которая говорит об антисоциальной женщине. — Она приходит раз в неделю после обеда, чтобы поболтать с Жаклин и выпить две кружки этого поганого чая-пингпонг, который они обе так любят. Иногда они вместе ходят куда-нибудь поесть. И это все, на что она тратит время. А как она со мной разговаривает! «Маргрете, ты должна что-нибудь делать для своей фигуры»,— постоянно твердит она мне. «Ты должна есть больше здоровой пищи. Тебе нужен более дорогой крем для лица. Тебе нужен чай-пингпонг, он стоит всего 25,50 за сто грамм». Жаклин хорошо говорить, каждые полгода она ездит на четыре недели на курорт в Баден-Баден, а каждые два года к пластическому хирургу в Австрию. У нее уже срок годности больше, чем у полиэстера.

Я снова засмеялась, но, наверное, зря, потому что Маргрете строго посмотрела на меня и перешла к менее веселой части своего обвинения.

— Я ухаживаю за мамой. Ее надо мыть и кормить. А еще на мне все хозяйство и брат, от которого никакого толку. Полчаса за завтраком это мое единственное свободное время за весь день. Я работаю на двух работах, а денег все равно не хватает. Если что-то ломается, мне нужно месяцами копить, чтобы купить что-то новое. Думаешь, мадам Жаклин хоть раз поинтересовалась, как у меня дела? Или хоть как-то помогла? Или, по крайней мере, навестила маму? Ничего подобного.

Итак, мне стало ясно, что Жаклин не пользовалась большим авторитетом у Маргрете. О Майке, который обеспечил своей жене такую жизнь, она напротив не проронила ни слово.

Чтобы еще больше не раздражать мою собеседницу, я спросила:

— Ну а что с Пьером?

— Пьер? Он нормальный, — ответила она мимоходом, будто говорила об утренней программе по телевизору или о новом супе из пачки. — В общем и целом, — добавила она и снова углубилась в журнал.

Она читала журнал «Гео», речь в котором шла о Малайзии. Золотые пагоды, яркие райские птицы и обернутые в красивые платки женщины были яркими пятнами на фоне тускло освещенной кухни.

На лице Маргрете не осталось и следа от маленькой вспышки гнева, тучи рассеялись, и она снова вернулась в вечно недовольное состояние, как будто ничего не произошло. На стене монотонно тикали часы, где-то шумела вода, Маргрете перелистнула страницу.