Могила на взморье (ЛП)

— Я как-то попробовала коноплю, но мне не очень понравилось, и я бросила это дело. Значит, вы обеспечивали наркотиками людей из вашего окружения, да?

Харри переминался с ноги на ногу, как будто ему было холодно.

— Ну да, о-окружение... Я не з-знаю.

— А что с вашей компанией? — неумолимо продолжала выпытывать Сабина.

Несмотря на испытываемую ею симпатию к Харри, она не теряла из виду своей задачи, а именно расследовать исчезновение Юлиана.

Его глаза хаотично сверкали, тема ему явно не нравилась.

— Только П-пьер и Жаклин. — Он посмотрел на часы. — Мне п-пора. В К-кирхдорфе сейчас начнутся похороны.

— Ясно. Удачи. Кстати, что можно пожелать копателю могил? Чтобы лопата не сломалась?

Неудачная шутка вызвала у Харри улыбку. Отходя назад, он попрощался с Сабиной, неуверенно размахивая руками.

— Ах, Харри, еще кое-что,— крикнула она, когда он уже почти завернул за угол. — А Юлиана вы случайно тогда не снабжали?

— Юлиана?

Харри застыл и уставился на стену, как будто мог видеть сквозь нее и там найти ответ.

— Ты не находишь странным его исчезновение? Просто никак не могу выбросить это из головы. Ведь могло быть так, что он, находясь под кайфом, пошел купаться в море или выпал из лодки. Особенно, если употреблял наркотики впервые...

— Он н-ничего не употреблял,— поспешно сказал Харри. — Для этого он был слишком похож на меня.

— Слишком благоразумный? — спросила она.

Слишком п-простодушный,— ответил он через несколько секунд. — Слушай, мне правда п-пора.

— Знаю, тебя ждет труп,— улыбаясь сказала Сабина, и после того как Харри ушел, тихо добавила: — И меня тоже.

Это дело было слишком простым, прямо как по учебнику: В конце 1990 года Юлиан узнает о том, что Майк и Харри торгуют наркотиками. Он испуган и разочарован, возникает ссора, он угрожает друзьям и немного погодя его убивают, либо намеренно либо в состоянии аффекта. Бальтус видел Юлиана в последний раз, когда тот шел в сторону монастыря, что указывает на то, что местом преступления были либо сами руины, либо их окрестности. Майк и Харри тащат тело сто метров к причалу, кладут его на весельную лодку, утяжеляют камнями или еще чем-нибудь и бросают в море, где тело исчезает навсегда.

Вот и вся история.

Это было убийство для начального курса по криминалистике, и конечно все могло произойти именно так. «Трудно поверить,— подумала Сабина,— но иногда в жизни бывает так, что внешность не обманчива, и все невероятно просто».

Но даже этот тезис оставлял некоторые вопросы открытыми. Как у Майка и Харри оказались паспорт и одежда Юлиана? Не слишком ли было рискованно топить тело в море, где подъемные силы тела усиливаются через несколько дней? Почему они оставили лодку плавать в море? И как Жаклин узнала об убийстве, если конечно вообще узнала?

Конечно, все могло быть совершенно иначе и намного сложнее.

Или вовсе нет. В таком деле как это, которое даже не было делом как таковым, все зависело от точки зрения, с которой рассматривались скудные факты. И это тоже причислялось к основному курсу в полицейской школе. Если не знать, что ты имеешь дело с пазлом, то он является не более чем кусочком отпечатанного картона. И наоборот, если исходить из того, что имеешь дело с криминалистическим пазлом, то каждый отдельный кусочек автоматически становится уликой, даже если на самом деле это отпечатанная картонка, не имеющая никакой ценности.

«Может,— продолжала раздумывать Сабина,— я просто что-то конструирую в голове и выгляжу абсолютно смешно. Что молодой человек решает исчезнуть тайком, что отец семейства рушит семью ради другой женщины, что двое двадцатилетних парней становятся преступниками — все это старо как мир. Один плюс один плюс один по-прежнему равно трем, а не сто».

С другой стороны можно было везде и всюду выглядеть смешно, не важно, делаешь ты что-то или нет. Решив надеть очки с затемненными стеклами, было бы глупо снять их посреди дороги и передвигаться вслепую. Нужно было раз и навсегда принять выбранный однажды сценарий — или отказаться от него.

Если Сабина смотрела на факты через затемненные очки, особенно на то место, в котором она находилась, «дворец», где собиралась компания, то оно выглядело скорее как кладбище. Цветочные кусты, посаженные Харри, почти полностью стертые им граффити, удаленные сорняки — ухаживал ли он только за похороненной дружбой? Или за настоящей могилой?

Сабина бродила по дворам руин, в поисках чего-то, что не вписывалось в общую картину «дворца». Это могло быть все что угодно, какое-то сиденье, трудно различимая надпись, символ, особенно пышно цветущее растение. Она педантично оглядывалась вокруг, ощупывала стены, залезала на них, чтобы рассмотреть место сверху, снова спускалась, ползала на коленях по траве, все время думая о том, насколько это было смешно. Сабина обнаружила множество надписей, большинство из них почти невозможно было прочесть, потому что они заросли лишайником. Это были такие нацарапанные слова как «Любимое окно Харри», «Место дружбы», «Постоянное место Майка» и прочее. За колючей изгородью ежевики, почти скрытые ею, были высечены имена членов группы.