Могила на взморье

Ее слезы радости и заботливый взгляд были самым прекрасным, что он когда-нибудь видел. Сердце подпрыгивало. Он будет жить вместе с Леей. В этом городе, в этой квартире, вероятно. Он всегда мечтал об этом. Все остальное нужно подчинить его и ее счастью, и это правда.

После смерти Эдит они позвали его в дом Петерсенов для обследования тела умершей. Он подошел к этому тщательно и установил, что Эдит умерла не естественной смертью. Кто-то ее задушил. Это могла сделать только Маргрете. Его это рассердило, с одной стороны, потому что после тайного отъезда Леи он был в подавленном настроении, а с другой, потому что теперь Эдит была освобождена от вины, которую двадцать три года назад возложила на плечи детей Кальтенхузена. Он угрожал Маргрете, что сообщит настоящую причину смерти полиции, после чего она призналась в том, что говорила Лее в ночь ее отъезда. Потом она предложила ему написать это письмо, если он пообещает подтвердить естественную смерть Эдит.

Только сейчас ему в голову пришла мысль о том, что Маргрете заранее спланировала свои действия, включая смерть матери, а именно тогда, когда сказала Лее правду.

Но для Пьера это ничего не изменило. Он был, наконец, у Леи, она находилась в его объятиях, он чувствовал ее кожу, дыхание, любовь. Считалось только это. Никогда больше его будущая жена не должна была почувствовать себя соучастницей смерти Юлиана. Она никогда не узнает, что на самом деле случилось той ночью в мае.

Глава 35

Четырьмя месяцами ранее

— Хочешь? – спросила Сабина и сначала протянула своей сестре упаковку жевательной резинки, а когда она отказалась, пистолет.

Она засмеялась.

― Не бойся, это только пугач. Я не захватила с собой личное табельное оружие. Это был всего лишь блеф.

Лея сидела бледная рядом с ней, и пристально смотрела в освещаемый коридор, создаваемый дальним светом фар автомобиля, которые разрывали мрак. Иногда в поле зрения попадал кролик или ночная птица, но в основном, остальные поля вокруг руин были пустынными. Они открыли окна, чтобы лучше слышать шумы и шаги.

— Все это совершенно странно, — сказала Лея. – Сидеть здесь, в машине, посреди ночи и ждать, пока кто-то выкопает скелет. Да еще и скелет Юлиана. У тебя нет ни малейших доказательств твоей теории.

— Исходные данные есть, доказательств нет. Поэтому мы и сидим здесь. Если кто-то появится, мы сможем его задержать. Если никто не появится, то завтра будем копать. Если мы ничего не найдем, значит я ошиблась.

Сабина могла хорошо представить, как ее работа влияла на людей, которые происходили из абсолютно других жизненных миров и неожиданно оказывались посреди детективной истории. Хотя большинство людей знали о детективах из книг и телевидения, но там всегда знали, с чем имели дело, а именно с вымыслом. В настоящей жизни столкновение с тяжелыми преступлениями было большим исключением, и, оказываясь там, люди не понимали, что делать и считали происходящее нереальным и бессмысленным.

Вначале каждая теория была надуманной. На основе единственного, и кроме того, крохотного кирпичика, делать вывод о чем-то чудовищном – на это можно было легко покачать головой. В этом Сабина убедилась в своей работе, но ее опыт доказывал, что многие преступления лежали хорошо скрытыми под поверхностью, но как только ухватываешь кусочек, в большинстве случаев, следующий лежит уже недалеко. Приложив побольше усилий и смекалки, полиция могла бы еще двадцать три года назад выяснить, был ли убит Юлиан Монгенрот на самом деле или скрылся. Оставленная гитара, свидетель, который видел молодого человека рядом с руинами и слышал громкие голоса, и который видел его в следующий раз поздним вечером – без рюкзака – выходящим из дома, и, кроме того, знавший о торговле наркотиками… Вероятно, потребовалось бы два-три целенаправленных допроса, и правду бы узнали. На самом деле, не такое уж это и большое дело.

После реакции Жаклин и Майка, у Сабины едва ли оставались сомнения в том, что оба были связаны с исчезновением Юлиана, она также опасалась, что Харри тоже сидел с ними в одной лодке. В том, что касалось Маргрете и Пьера, она не была уверена.

— Все это мне не нравится, — сказала Лея. — Я боюсь. И мне плохо.

— Открываешь дверь, блюешь, закрываешь дверь.

Лея раздраженно посмотрела на нее.

— Я хочу отсюда уехать.

— И я хочу виллу на море. Мы не всегда получаем то, что хотим. Но, конечно, ты можешь побежать назад, в деревню, если хочешь. Я тебя не держу.

Сабина поняла, что была готова возвратиться к старой интонации, которая отдаляла ее и Лею. Она сразу поправила себя.

― Я просто подумала, что мы… вместе доведем это дело до конца. Мне это важно, понимаешь? Затем мы вместе сделаем то, что важно для тебя, обещаю.

Довольно долго между ними царило молчание. Электронные часы показывали 22:57, 22:58, 22:59… Точно в то мгновение, когда они показали 23:00, Лея прервала молчание, будто ей потребовался последний толчок, чтобы преодолеть себя.

— Если я попрошу тебя кое о чем, ты сделаешь мне одолжение? – спросила она.

Ее голос звучал странно зловеще.