Могила в горах

Билли перехватил Йеннифер, как раз когда та собиралась покинуть комнату. Он знал, что произошедшее не будет давать ему покоя остаток дня, а то и дольше. Уж лучше разобраться. Высказать все сразу.

– Конечно, а в чем дело? – Йеннифер была по-прежнему разгоряченной от всех услышанных ею похвал перед тем, как Торкель закрыл совещание. Она повернулась к Билли, выглядевшему, как она отметила, не столь радостным.

– Почему ты не рассказала мне о сгоревшей машине?

– Что ты имеешь в виду?

В голосе Йеннифер звучало искреннее удивление.

– Когда мы вместе работали, – уточнил Билли. – До совещания. Почему ты не рассказала мне о сгоревшей машине?

– Я искала все, что касалось машин за этот период, и там всплыло это.

– И тебе даже не пришло в голову сказать мне?

– Ты имеешь в виду раньше, чем остальным?

– Да.

– А нужно было?

– А ты как считаешь?

Йеннифер пожала плечами, глядя на Билли с некоторым недоумением.

– Ты занимался гостиницами и турбазами. Если бы ты что-нибудь нашел, тебе совсем не обязательно было мне об этом рассказывать. Я думала, что главное, чтобы узнали все члены группы.

Билли не ответил. В ее словах присутствовала доля правды. Именно поэтому совещания устраивались так часто. Каждый работал самостоятельно и на встрече информировал остальных. Йеннифер так и поступила. Почему же он проявляет такую щепетильность? Билли начал сожалеть, что не махнул на это рукой.

– Но если я обнаружу еще что-нибудь, то могу сперва обсудить это с тобой, – сказала Йеннифер, истолковав его молчание так, что она все неправильно поняла. – Никаких проблем.

– Нет, не надо, – тихо ответил Билли. Он смотрел в сторону, в коридор у нее за спиной, не желая встречаться с ней взглядом.

– Точно? Если ты хочешь представлять группе то, что мы находим, вместе, тоже нет никаких проблем.

– Нет, правда, не надо. – Билли посмотрел ей в глаза, изобразив слабую улыбку, которая, как он надеялся, немного сгладит остроту его обвинений.

– Точно? – Йеннифер, казалось, по-прежнему испытывала некоторую неуверенность.

– Совершенно точно. Я был неправ. Извини.

– Значит, все в порядке?

– Все в порядке.

– Хорошо, потому что я действительно не хочу совершить ошибку и кого-нибудь рассердить.

– Ты никого не рассердила. Не сомневайся.

Йеннифер ему тепло улыбнулась и ушла. Билли остался немного озадаченным. Что с ним произошло? Чем он занимается? Злится на то, что Йеннифер сначала не проинформировала его. Это означает, что он в каком-то смысле ощущает угрозу. А это, в свою очередь, означает, что болтовня Ваньи о том, кто является лучшим полицейским, засела глубже, чем он полагал. Он думал, что покончил с этим. Они же все выяснили. Он вернулся к тому, в чем ему нет равных, понял, что они делают в команде разные, но одинаково важные вещи. Так он, во всяком случае, полагал. Но тут возникла эта ситуация с Йеннифер. И к тому же он не подал документы в ФБР. Маленькие сигналы.

Неужели он сомневается в своих способностях? Или начинает превращаться в этакого озлобленного полицейского, который не поднимается по служебной лестнице и считает, что все и вся ему противодействуют? Этого допускать нельзя. Ни того, ни другого. Он слишком молод и, по правде говоря, чересчур сильно любит свою работу. Тогда лучше начать все сначала. Покинуть Госкомиссию и устроиться куда-нибудь в другое место.

Вальдемар Литнер перекатился на правый бок и посмотрел на стоящие на ночном столике часы. Пора отправляться обратно на работу. Он приехал домой на ланч. Поел на кухне немного йогурта с хлопьями, а потом пошел и прилег. В последнее время он ощущал усталость, толком не зная, почему. Спал он столько же и так же хорошо, как обычно, но никогда не чувствовал себя по-настоящему отдохнувшим. Симптом того, что ты на пути к полному изнеможению и нервному срыву, как он слышал, но это казалось неправдоподобным. Работал он сейчас не больше, чем раньше, скорее, наоборот, и не ощущал стресса или преследования. Но сил стало немного меньше, и еще эта ноющая боль внизу спины. Может, он потянул спину? Однако на травму мышцы это было не похоже. Покинув спальню, Вальдемар прошелся по пустой, тихой квартире. Через несколько месяцев в ней станет еще тише и пустыннее. Ванья переедет в США.

Она уже много лет не жила вместе с ним и Анной, но регулярно их навещала. Каждый четверг они вместе ужинали, но часто случалось, что она просто заглядывала на огонек, смотрела с ними телевизор, пила кофе, ужинала. Если она оказывалась поблизости, то могла позвонить ему в офис и пригласить его вместе пообедать. Теперь все это прекратится. Она долго будет очень далеко, и Вальдемар лишится того, что ценит превыше всего в жизни: близких отношений с дочерью.

Ему, естественно, хотелось, чтобы она поехала. Он безумно гордился ею, всегда. Но когда ее выбрали и она начала работать в Госкомиссии по расследованию убийств, он испытывал исключительно радость и гордость, теперь же к этим чувствам примешивалась печаль. Стоило ему представить себе, что дочь будет так далеко, как грудь сжимало от тоски, хотя оставалось еще несколько месяцев до расставания.