Могильные ягоды

С мыслью о неизбежности добровольной попытки самоубийства юноша смирился не сразу. Ему бесконечно хотелось жить. В школе было несколько случаев несчастных подростков, закончивших таким образом жизнь. Разные причины и разные способы, но слушать это было всегда одинаково страшно и даже, можно сказать, отвратительно. Никита был уверен: он сам никогда подобного делать не будет. Но судьба шутит странные шутки.

Закончив закапывать, Средний отпустил контроль над телом. Сущность Никиты выпустили из заточения в подсознании и допустили к управлению телом. Ужасная усталость, боль по всему телу, особенно сильно ноющая спина — такие первые ощущения пришли к юноше, вернувшемся к управлению своим телом. Но медлить некогда. Старший сказал, где лежит нож — в кармане все того же рюкзака. Небольшой складной ножик оказался в руке. Щёлкнул складной механизм. Сверкнуло лезвие. Никита приложил холодную сталь к руке.

— Не бойся. Режь неглубоко, осторожно. Сначала одну руку, потом — другую. Всё будет нормально — пытаясь успокоить подростка, сказал Средний.

— Мы уйдем. Ты продолжишь жить. Спишешь всё на стресс и подростковые переживания, — холодно сказал Старший.

На краю неба уже виднелись первые краски рассвета, но редкие фонари кладбища ещё продолжали гореть тусклым светом. Проснувшиеся насекомые неустанно кружились вокруг. Находясь под одним из фонарей, рядом со свежеперекопанной братской могилой, Никита провёл лезвием сначала по левому запястью, потом по правому. Подросток пытался сделать легкие порезы, но Старший, не отпустив контроль полностью, увеличивал силу нажатия. Ручейки крови потекли стремительно.

— КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТВОРИ… — начал кричать юноша, в пустоте кладбища, распугав всех птиц. Но закончить вопрос Никита не смог: что-то странное началось в его теле.

Внутреннее землетрясение, разрыв органов, выворачивание наизнанку — никакое описание в полной мере здесь не подойдет. Резко перехватило дыхание. Подкосились ноги. Подросток упал на спину, прямо на свежеперекопанную землю и забился в конвульсиях, взбивая завесы пыли. В глазах потемнело и сознание померкло. Затем тело расслабилось, осталась лишь легкая дрожь. Руки раскинулись в разные стороны, кровь из вен течёт прямо на землю.

Души младших братьев беспорядочно метались внутри вместилища подростка, абсолютно лишенные понимания происходящего. Они стали звать Старшего, который всегда ими руководил в критические моменты. Но он не ответил. Вокруг стало абсолютно темно — настолько темно, будто сама чернь начала светиться. Никаких признаков сознания захваченного ими юноши. Младший и Средний так и не смогли ничего понять до момента своего окончательного исчезновения из мира живых и пограничных сущностей.

* * *

Старший ещё в кабинете Главного пришел к простому выводу: даже без учёта родной сущности захваченного тела, души братьев не смогли бы ужиться нормально в одном сосуде. Если беспокойный поэт в позапрошлом веке поверил в мистические истории своих знакомых и смог воплотить одну из них в реальность, захватив тело взрослого живого человека, почему и другие варианты не могут быть правдой. Первый долго думал и вспоминал, пока мозг и тело Никиты находились в отключке. Никто не знает истинные законы, по которым работает всё живое, мёртвое и находящееся между ними. Никто не знает правды, но всё при этом может оказаться правдой.

Старший вспомнил, один пациент с расстройством личности убедительно рассказывал историю, как из него, пока он сильно болел, призрак умершего в соседней палате вытянул половину жизненной силы. Поэтому мужчина выглядел как старик, хотя был абсолютно уверен — ему только двадцать недавно исполнилось. Тот пациент без тени сомнения давал себе на жизнь еще лет 10 — не более, потому что злосчастный призрак вытянул из его ослабленного тела и духа большую часть жизненной силы. «Будто большим насосом из меня жизнь высосал», — говорил тот психбольной. Но действительно ли тот мужчина был неадекватен?

Когда Первый почувствовал — Никита готов и сейчас использует нож — он сам представил себя большим насосом, воронкой, черной дырой, высасывающей жизненный потенциал всех вокруг. Этот переходный момент — единственный вариант, когда такое может сработать: в одном ослабленном теле четыре ослабленных духа. Всё зыбко и неустойчиво. Ни братья, ни тем более Никита, не знали о намерениях Старшего. И не смогли бы вовремя понять. Как душа поэта-самоубийцы в позапрошлом, так сейчас душа замученного в больнице подростка расширила границы возможного.

Сначала Первый поглотил нереализованную жизненную энергию Третьего, затем — Второго. От их духовных сущностей не осталось и следа. Теперь нет никаких признаков их существования в известных нам измерениях. Усилившись за счёт поглощения душ младших братьев, Первый стремительно направил всю свою энергию против сущности Никиты. Абсолютно дезориентированный дух последнего в миг оказался выброшен из собственного тела в пространство нематериальной вселенной, попутно лишившись части жизненной силы.