Могильный Алхимик

Однако тот вечер разил человеком, а не мясом. Он принюхался, подняв окровавленную пасть над тушей. На его серо-черный мех падала тень дерева. Остальная стая, тоже учуяв человеческий смрад, обернулась: из чащи вышел крепкий мужчина с обветренным лицом, его нефритовые глаза цвета Дикой Магии заставили молодняк ощериться. Альфа коротко рыкнул. Подросшие волчата заворчали, нервно облизываясь, но вняли приказу и отступили. Чужак неторопливо приближался, выставив перед собой раскрытые ладони.

– Я хочу с тобой поговорить, – сказал он и медленно достал из кармана аквамариновый кулон.

Альфа угрожающе рявкнул, подобрался, будто для прыжка. Чужак испуганно отступил.

– Это по поводу Итарины.

Альфа в последний раз оскалил зубы и, нервно махнув хвостом, сел, позволив человеку приблизиться. На шерстяную шею упала цепочка с аквамарином, и в следующий миг его тело пронзила жгучая боль. Он жалобно взвыл, дернулся, мир перед глазами перевернулся и обрел другие цвета. Звуки стали глуше, а тысячи ярких запахов исчезли, оставив его будто бы без органов осязания. Он недолго свыкался с трансформацией: привык.

– Алфиан, ты должен ее образумить. Это единственный шанс спасти наш род, – начал пришедший, заметив признаки разума в глазах обратившегося.

Альфа встал во весь рост, ничуть не стесняясь своей наготы. В Лесном Королевстве никто ее не чурался. Однако чужак смущенно отвел взгляд, быстро стащил с себя плащ и швырнул в руки Алфиану. Поймав тяжелую ткань, он ловким движением закинул ее на плечи.

– Ты не в своем уме, старик, – он кивнул в сторону своей стаи. – Ты ради этого притащился в мой лес?

– Не в своем? Я пытаюсь вам обоим втолковать, что иначе Ярен заполучит и их жизни. Если она еще раз вырвется на свободу.

– Еще раз вырвется? Только если ты опять ей поможешь. Ты чокнутый, Гитер. Из-за тебя погибли люди. Невинные люди. Тот мальчик… Гре́гори Шпин, парнишка из О’Дюссановского рода, просто попался ей под руку. Она и так охотится на всех своих темпурусных потомков. А ты хочешь добровольно подсунуть ей Айси?

– Ты дурак, Варнессар, если не понимаешь самого главного: только пробудив ее и отравив ее бессмертное тело, мы сможем раз и навсегда избавиться от проклятого преследования. Я все рассчитал! Это великое счастье, если хоть эта девочка родится с даром Темпуруса! Всего лишь нужно отравить ее кровь могильным вирусом и приманить Ярен. Она клюнет.

Гнев заполнил весь разум Алфиана. В том, как он выдохнул и повел плечами, легко считывалось предупреждение. Волки его стаи заволновались – утробно заворчали и не спеша окружили Гитера.

– Ты дашь им убить меня, Варнессар? Мы оба знаем, ты этого не сделаешь, – надменно произнес он.

– Ты явился на мою территорию, Домитор, и предложил использовать мою еще не родившуюся дочь, как паршивую приманку. Заразить ее могильным вирусом? Это прямая дорога к самой страшной смерти. Огонь и лед пожрут ее, как мир в легенде о конце света. Но кто ты, чтобы беспокоиться о чувствах других людей? Вер-Шитель судеб? Ты не на того напал, Домитор. Я не дам тебе исполнить эти бредни сновидца. Ита тоже этого не позволит.

– Она придет за ними, Алфиан. А ты, глупец, никак не сможешь их защитить. Только я могу дать шанс спастись хоть части рода… И я сделаю все, чтобы кровь Темпуруса никогда не впиталась в землю, а Сердце Дикой Магии…

Очередная золотая волна поглотила сознание Алфиана, унося его по водам лихорадки. Он прерывисто дышал, чувствуя накатывающую боль, но никак не мог выбраться. Водоворот утягивал его на дно застарелых страхов и кошмаров.

В нем снова вспыхнул гнев и презрение – его друг не повиновался. Алфиан как наяву ощутил привкус крови в пасти и услышал звук ломающихся костей. Он привык покоряться буре эмоций, которые заставляли его плясать под свою взрывную мелодию, вечно бушующую в его жилах.

Алфиан смог осознать все ошибки молодости спустя много лет, когда остался один с маленькой дочерью. Он старался не вспоминать о своей прошлой жизни, давая времени возможность зализать его раны. И лишь шрамы на лице – от удара Лагара – напоминали ему о мире, связь с которым истончалась с каждым годом. Итарина, поддавшись страсти к Алфиану, недолго терпела его вспыльчивый характер. Он запоздало понял, что уйти ее заставил именно страх.

В реальность его вернул оглушительный рев гудка автомобиля и ослепляющий сноп света. Он отпрянул, почувствовал боль в плече и увидел, как покачнулся асфальт перед глазами. Водитель приоткрыл окно, выкрикнул несколько особенно крепких ругательств и втопил педаль газа. Шины взвизгнули и унесли машину в ночь.