Могильщик

Во время второго обыска нашли и одежду: черные джинсы, черный свитер и черная бейсболка. Лайла попросили все это надеть и пригласили свидетельницу, которая видела мужчину, одетого точно так же и выходившего ночью из дома очередной жертвы. Женщина не могла с точностью утверждать, но сказала, что рост и фигура схожи.

Конечно, на судей должна была произвести впечатление история болезни Лайла Бартона.

Но самым впечатляющим было то, что у Лайла не оказалось алиби. Ни на одно убийство!

Конечно, Марта могла бы поклясться, что Лайл был все время с ней, но в том-то и дело, что как раз в дни, когда совершались преступления, он был дома один.

Тод был еще совсем крошка, и Марта почти не работала. Днем она возилась с Тодом, а ночью иногда, и то всего лишь часа по два, дежурила в больнице, и с ребенком оставался муж. Таким образом они еще и экономили деньги на няне.

Так получилось, что все убийства совершались, когда Марта уходила на дежурство в больницу, поэтому у Лайла не было алиби.

Я напрасно волновался за Марту, она быстро пришла в себя после первого потрясения. Во вторник она уже выглядела вполне нормально, только была слегка бледная и аппетит у нее пропал. Тода взяла на время ее подруга, чтобы Марта могла хорошенько выспаться и успокоиться.

И перед лицом неоспоримых фактов Марта отказывалась верить, что Лайл совершил все эти ужасные преступления. Она наняла для него лучшего адвоката в городе.

Мы вместе ходили на первую встречу с ним.

Джордж Бринкер был импозантный мужчина, упитанный и лоснящийся, лет сорока с небольшим.

Он начал с того, что сказал:

— Улики против вашего мужа, миссис Бартон, настолько весомы, что у нас не так много шансов. Его почти наверняка признают виновным. Чтобы этого не произошло, мы должны заставить присяжных усомниться в том, что именно он это сделал.

— Вы думаете, у вас это получится? — спросил я.

— Давайте взглянем на некоторые вещественные доказательства. Что они из себя представляют? Хотя бы этот так называемый набор взломщика. А я бы сказал иначе — набор необходимых инструментов для ремонта различных электронных приборов. Отмычкой можно проверять фазу, например на контактах. Перчатки и плоскогубцы нужны, чтобы не ударило током.

Я заметил, что он ничего не сказал о резиновой присоске и стеклорезе.

— А чулки? — напомнил я. — Это будет потруднее объяснить.

— Как раз это мы и не будем объяснять, мистер Коннер. Мы не обязаны доказывать его невиновность. Пусть докажут его вину. А то, что Лайл хранил женские чулки у себя в сейфе, еще ничего не доказывает. Пусть думают, что он такой эксцентричный. Лишь бы не думали, что он убийца.

Точно так же он собирался разделаться с версией о телевизионном мастере, который выискивает красивых и распущенных женщин, а потом убивает их — как раз потому, что они красивые и распущенные. Даже полиция признавала, что в журнале у Лайла есть имя лишь одной жертвы маньяка. Адвокат собирался доказать, что это чистая случайность.

Когда мы вышли из офиса, у меня было впечатление, что Бринкер и сам не верит в свою победу, а лишь притворяется, чтобы Марта совсем не пала духом. У Марты, кажется, было такое же впечатление, но я промолчал.

К этому времени Марта совсем пришла в себя. Она забрала Тода домой и, похоже, не нуждалась в моей помо-_ши Так что я переехал к себе. Конечно, я навещал ее иногда, чтобы она не грустила. А Марта, несмотря на жесточайший прессинг, предназначенный ей судьбой, выглядела все собранней и решительней, в ней словно появилась какая-то пружина.

До суда оставалась неделя, когда произошло новое убийство. Молодая красивая женщина была задушена чулком у себя дома в южной части города. Я был в редакции и сразу поспешил к месту преступления.

Поворачивая на Доувер-плейс, я вдруг понял, что это улица как раз позади дома, в котором живет Марта.

Рядом с домом собралась толпа. Детектив Бармайстер был тоже тут. Врач и бригада экспертов заканчивали свою работу. У дверей дома в плетеном кресле сидел какой-то мужчина с выражением крайнего удивления на лице.

— Муж, — кивнул на него Бармайстер. — Пошли наверх.

Я поднимался за ним по лестнице как в бреду. Мы вошли в спальню, хорошо мне знакомую. Я увидел знакомую блондинку, которая любила раздеваться перед окном. На ней было что-то тонкое и прозрачное. У рта пена. На лицо страшно смотреть. И вокруг шеи — туго затянутый чулок.

— Утром ее нашел муж, когда вернулся с работы, — сказал детектив. — Он работает по ночам. Старая история. Никаких следов. На дверях засовы. Стекло аккуратно вырезано на задней двери, рядом с засовом. Как обычно, одного чулка не хватает.

Оцепенение спало.

— И что теперь будет с Лайлом? — спросил я.

— После этого убийства — ничего. Какой он, к черту, маньяк! Он же под самой надежной охраной.

На этом можно было бы поставить точку. Лайла отпустили немедленно, извинившись за досадное недоразумение. Лайл и Марта не могли нарадоваться. Они счастливо живут по сей день.