Могильщик

— А я думаю, Фриц. Я постоянно об этом думаю. Сложная штука — смерть. Не знаешь, как умереть. Да, слишком много деталей в этом деле. Миллион способов. Ты не представляешь, как трудно выбрать. — Она посмотрела на балконную дверь. — Я стояла там и думала, когда ты вошел. Ты куда? — спросила она, заметив, что он попятился от нее.

— Работы много, — сказал он. — Надо идти.

— Не хочешь заняться со мной любовью?

— Что вы, мисс Мэлин! Меня могут выгнать за это.

— Ладно, не переживай. Не имеет значения. Все это только иллюзия.

Фриц стоял у двери.

— Послушайте моего совета, мисс Мэлин. Вы же хотели выпить. Так и выпейте, а затем ложитесь в постель. Утром вам станет лучше.

— Ты вниз?

-Да.

— Я тебя догоню.

Он вышел, закрыл дверь и пошел к лифту. Хотелось побежать. Но это было бесполезно. Он знал, что она все равно его «догонит». Когда он прибежит, она уже будет ждать его внизу.

ПРИШЕДШИЙ ИЗ МРАКА

Эвелин нашла его в саду. Он лежал в маленькой палатке, укрывшись москитной сеткой, такой рваной, что вряд ли она пригодилась бы ему, будь здесь москиты. Одежда его пропиталась кровью, а истощенного лица было не видно из-за грязной кудлатой бороды. На складном стуле рядом с походной кроватью лежали пустая фляжка, разряженный револьвер, два патрона, три спички, небольшая керосиновая лампа и старая засаленная карта северной части Конго.

Этот человек бредил, иногда вскрикивая громко:

— Пигмеи! Пигмеи!

Он ей сразу понравился. Такой забавный!

И она ему тоже понравилась. Когда он пришел в себя, бледный и дрожащий, ее лицо выплыло из тумана, и вся она предстала ему как белоснежное видение, как ангел-хранитель.

— Агата, — прошептал он. — Я хочу пить.

Ангел исчез. Он лежал, тяжело дыша в своей маленькой палатке.

Где-то в глубине его сознания затеплилась надежда, потому что Агата была рядом. Он принял Эвелин за добрую нянечку из его далекого детства.

Эвелин вернулась со стаканом воды и помогла ему приподняться. Вода пролилась на его куртку, но несколько капель все же смочило его губы, и он лег снова, совершенно обессиленный. Эвелин посмотрела на него благосклонно-сострадательно.

— Агата, — прошептал он, — дай мне твою руку.

Она присела на колени и погладила грубую ладонь

своими нежными пальцами.

Тень улыбки появилась на потрескавшихся губах мужчины.

— Агата, — вздохнул он.

И неожиданно вновь содрогнулся, объятый ужасом, и даже попытался встать с кровати.

— Пигмеи! — закричал он. — Агата, я слышу, как они идут! Это они! Спасайся!

Эвелин не пошевелилась. Она приложила свои холодные пальчики к раскаленному лбу. Шум шоссе доносился из-за ограды.

— Они далеко, — шепнула Эвелин. — За тысячу миль отсюда.

— Они приближаются! — кричал он, откидывая назад голову и широко открыв воспаленные глаза. — Они идут! Прячься!

— Глупости, — сказала Эвелин, гладя эту горячую беспокойную голову.

Паника прошла, и через секунду его тело обмякло. Он повалился на кровать.

— Агата, — сказал он. — Ты очень славная.

— Отдыхай. Спи. Ты уже в безопасности. Спи.

Убедившись, что он крепко спит, Эвелин тихо проскользнула по саду. От столба до веранды была протянута веревка, и на ней сушилось белье. Большие белые простыни полоскались на ветру. Сухие листья кружились под ногами.

Она шла по тропинке к дому. Ее мать и миссис Гэппи стояли в окне, склонившись над плитой.

— Вы уверены, что уже готово, миссис Гэппи? — спросила мать.

— Двадцать пять минут, миссис Пайкер-Смит. Должно быть готово.

— Надеюсь. Джералд такой привередливый, когда дело касается котлет. А вот и ты, Эвелин! Мой руки, дорогая, сейчас будем есть.

Миссис Пайкер-Смит, пухленькая, вечно в заботах и волнениях. Через десять минут она сидела за столом напротив своего мужа и не спускала с него глаз. Джералд был известный в округе хирург.

— Вкусно, дорогой? — спросила с тревогой миссис Пайкер-Смит.

Хирург задумчиво жевал мясо. Наконец он проглотил кусок, положил вилку и салфетку на стол и сказал, глядя на жену:

— Отлично приготовлено, Дениз. Не пойму, что ты так нервничаешь?

— Я очень рада! — пропела миссис Пайкер-Смит и с явным воодушевлением разрезала картофелину на две части. — Эвелин, что ты делала в саду?

— Ничего.

— Ничего? — переспросил ее отец.

— Просто гуляла по саду, папа.

— И когда она повзрослеет? — пробурчал отец.

— Папа...

— Да, Эвелин?

— В Конго до сих пор живут пигмеи?

Лоб отца слегка нахмурился — будто рябь пробежала по поверхности озера.

— Думаю, да. Почему ты спрашиваешь?

— Так, школьный урок.

— Вы проходите Африку, дорогая? — спросила миссис Пайкер-Смит.

— И Африку тоже.

— Конго устаревшее название, теперь это Заир, — сказал отец. — После того как оттуда ушли бельгийцы.

— Когда это было, папа?

— В шестидесятом, кажется.

После ланча Эвелин всегда поднималась к себе в комнату и читала около часа, лежа в кровати. Сегодня Эвелин стояла у окна спальни, глядя в сад и думая о своей находке. Белые облака стремительно летели по яркому голубому небу, и высокий вяз в глубине сада раскачивал ветками, словно утопающий махал руками.