Могильщик. Трое отвергнутых

Послышались смешки, хотя на северо-западной границе уже года полтора как спокойно, а такие историй быстро выходили из моды, стоило королевским шпикам перестать за них платить. Сейчас в ходу были истории о том, как Гризбунг в одиночку одурачил прошлого короля и всех его прихлебателей и уселся на трон. Шрам слышал от кого-то из знакомых могильщиков какую-то мутную историю о найденных реликвиях, возводящих родословную нового короля к довоенным временам, но не слишком понимал, к чему они. У Гризбунга три года назад была настоящая армия из наёмников, а Шератли практически проиграл войну с Горливом, его войско практически уничтожили в генеральном сражении, и молодому генералу наёмников никто не мог помешать взойти на престол. Велион говорил о какой-то легитимности, но Шрам прекрасно помнил, что был одним из тех, кто встречал нового короля как настоящего спасителя. В том числе, потому что служил тогда в городской страже Айнса, к которому пёрла четырёхтысячная неприятельская армия. Но Гризбунг умудрился сколотить из бежавших королевских войск боеспособный отряд, укрепил им собственную армию и каким-то чудом сумел перехватить войско Горлива на переправе, устроив там форменную резню, хотя у него было вдвое меньше людей.

– Могу рассказать, как прошлой зимой нажрался и пошёл отлить в лес, да упал к медведице в берлогу, но вам это не интересно. Никто же пока не видел моих детишек? У них коричневая шерсть и когти на руках, но разговаривают они по-человечески.

Опять смешки. Всмотревшись в рассказчика, Краг с удивлением отметил, что тот не так уж стар – волосы были не седыми, а выгоревшими на солнце, а то, что он принял за морщины – сетка шрамов, будто стягивающих кожу в некоторых местах. Выглядело так, словно об лицо сказителя разбили несколько бутылок из очень тонкого стекла. Вроде тех, что Шрам видел на каком-то из могильников в здании, когда-то бывшим университетом, а сейчас превратившимся в братскую могилу для сотен студиозов и преподавателей.

– Но больше всего я люблю рассказывать про стародавние, ещё довоенные времена. Поговаривают, тогда по земле ходили боги. Вернее, два бога. Когда-то их было три, но двое решили, что делить на двоих удобней, и грохнули своего братца, отрубили ему голову, сделали из черепа игрушку, а самого брата назвали Низвергнутым.

Эти два братца, Толстый и Красный, пусть их будут звать так, какое-то время поправили землей вместе, но потом каждому из них голову пришла мысль – на одного-то всё делится ещё лучше, потому что тогда и делить ничего не надо. Но силы у них были абсолютно равны, драться бесполезно – битва продлилась бы до скончания веков, но выявится ли победитель, не понятно. Да и не хочется драться. Вдруг всё же брат за последние годы стал сильнее в магическом искусстве или владении мечом?

И тогда решили братья обратиться к самым умным своим созданиям – людям. Вдруг им удастся выявить того, кто лучше? Ведь люди им поклоняются, приносят в храмы дары…

Кто-то крепко ухватил Крага за локоть. Могильщик положил свободную руку на рукоять косаря и повернулся. Но, увидев знакомую широкополую шляпу, невольно заулыбался. Велион тоже кривил бледные губы в слабой усмешке.

– Сбежал, выходит.

– Угу.

– Пошли отсюда.

– А что же история? Я хочу дослушать.

Велион ухмыльнулся шире, теперь он говорил так, чтобы никто, кроме Крага, его не слышал:

– Кронле сам её выдумал. Это его любимая сказка. Всё кончится тем, что боги будут иметь в задницу каждого представителя из собравшихся профессий, а кто из богов больше понравился, тот и победил. Обычно всё кончается дракой, но сам рассказчик сбегает первым, оставляя шанс выяснить отношения другим.

Вдвоём они принялись проталкиваться сквозь увеличившуюся с начала рассказа толпу.

– … подходят боги к каменщику и спрашивают, не рассудишь ли нас, добрый человек? Пилигрим судил-судил, да не рассудил. Торговец судил-судил, да не рассудил. Спустил каменщик штаны и повернулся к богам спиной. Давайте, говорит, а уж я определю, кому из богов надо мной быть…

Похохатывающие до этого вместе с остальной толпой каменщики заткнулись. Всё веселее становилось тем, кого рассказ не затронул, всё громче возмущались те, кого сказитель не обошёл вниманием.

– … что-то не пойму я, кто из вас в этом деле крепче. Но есть у меня ещё один способ…

– Над кем ржёшь, ублюдок? – взревел кто-то совсем рядом со Шрамом.

– Над тобой, конечно, кто же ещё догадался…

Кто-то запустил в сказителя комок засохшей грязи, следом полетела тушка дохлого голубя, но Кронле и ухом не повёл, продолжая свой рассказ, хотя это становилось всё сложнее из-за шума.

Могильщики выбрались из толпы. Велион уверенно вёл Крага куда-то в сторону пригородов, минуя торговые ряды.

– Нужно найти трактир, в котором мы договорились встретиться с Кронле, – пояснил он. – Обычно он после такого любит надраться, но подальше от того места, где рассказывал.

– Откуда ты его знаешь?

– А ты по его роже не понял? Он ещё легко отделался в тот раз.