Могильщик. Цена покоя

Велион хмыкнул. В левой, не обожженной, руке он держал ветхий кусок бумаги – письмо, одно из тех, что забрал из шкатулки. Наверное, оно отвалилось от общей кучи и поэтому осталось в рюкзаке. Могильщик думал выбросить письмо в костёр или оставить. Его глодало обычное человеческое любопытство.

Наверное, лучше письмо оставить. Оно и так уже пережило один пожар и одну войну.

– Могильщик… – произнёс купец после долгой паузы.

– Что?

– Я благодарю тебя. Ты помог мне обрести покой. Возможно, только на время, но… – Альх замолчал. – И этот ожог – не самая большая цена за покой. Я думал, она будет непомерной… и стала бы, но ты спас меня. Вытащил из огня. И из могилы, куда я так хотел. Спасибо.

Велион кивнул и, повертев в руках письмо, сунул его в карман.

Сколько ему придётся заплатить за свой покой?

На губы выползла горькая усмешка. Он уже давно знал цену.

Эта цена – жизнь.

Интерлюдия. Перед битвой

Валлай и Настоятель прибыли в Ариланту за пару часов до полудня. Стража пропустила их в город без особых проблем. Разве что один из стражников вякнул что-то про перевязь на рукоять меча рубаки, но жрец Единого уставился на него тяжёлым взглядом и после паузы, за время которой стражник успел покраснеть, а потом побледнеть, процедил:

– Позже.

– Позже, так позже, – встрял начальник наряда. – Проезжайте, господин жрец.

Столица приветствовала путников шумом, смрадом и толпами людей. В грязи, в которую кони проваливались по самые бабки, уже не угадывалось даже остатков снега. Зато угадывалось дерьмо, принадлежащее примерно десяти видам животных.

Распугав стайку детишек, им навстречу проскакал гонец, забрызгав Валлаю сапоги и штаны по колено.

– Можно было бы въехать через центральные ворота, – проворчал рубака, сплёвывая гонцу вслед.

– Мы спешим, – сухо отозвался Настоятель. – Приём начинается в полдень, а нам ещё нужно привести себя в порядок.

– Приём? – переспросил Валлай. – Впервые слышу.

– О, да, приём. Это такой сюрприз для тебя. Знаешь, дамы в платьях, рыцари в парадных доспехах, шуты, музыканты, красивые служанки. Разговоры о политике, делах и податях. Шлюхи, шпики, предатели, сплетни, шантаж, взятки, интриги – настоящая битва кошельков и умов. Всё в лучших традициях приёмов.

Наёмный убийца усмехнулся.

– Это всё не по мне. Всё, кроме шлюх, конечно. Можно будет усесться со слугами где-нибудь в конюшне и нажраться? Я бы не отказался как следует выпить с дороги.

– К сожалению, нет. Тебе придётся сопровождать меня.

– Но…

– Мы оба приглашены, – твёрдо сказал Настоятель. – Если бы пригласили одного меня, ты мог бы пойти к слугам, но в приглашении было и твоё имя. Придётся тебе походить среди благородных. Сможешь выдумать, в какой битве получил свои шрамы?

– При айнсовских бродах, – пожал плечами Валлай.

– Ты действительно был там? – с нескрываемым любопытством спросил жрец.

– Конечно. В славном отряде Ёбнутого Гриза.

Кажется, Настоятель едва сдержал смех. Тем не менее, тон его был более, чем просто серьёзен.

– Если ты назовёшь нашего достославного короля Ёбнутым Гризом, боюсь, тебе придётся выдержать столько дуэлей, сколько на приёме будет посвящённых рыцарей. Да и в принципе, не стоит его так называть нигде. Даже среди тех, кто кажется тебе своим.

Валлай ещё раз пожал плечами, но промолчал. Плевать ему на слова жреца. Он служил в отряде Гризбунга, и этим всё сказано. Они ели из одного котла и спали у одного костра. Без каких-либо шуток, они были боевыми братьями, и вряд ли кто-то из тех рыцарей и господ, что будут на приёме, сможет этим похвастать. Просто он не остался в сформированном из остатков их отряда гвардейском полке, где его ждала офицерская должность. И причин на то множество. Валлай ненавидел Ариланту – её суету, её толпы, её шум, ненавидел благородных, к которым его бы, фактически, приравняли, ненавидел сидеть ровно на жопе слишком долго. Но в первую очередь…

Второй гонец выехал из какого-то переулка, едва не врезавшись в Валлая, но умудрился остановить коня. Тот встал на дыбы и тяжело ударил копытами в грязь, забрызгав наёмника почти до шеи.

– Зенки протри, гонец едет! – проорал гонец и ударил шпорами.

Его конь зацепил крупом коня Валлая, но не сильно. Очевидно, сделал это специально, но оставалось лишь стиснуть зубы и двигаться дальше.

– Ненавижу эту блядскую грязь, – процедил рубака. – Как пить дать, этот говнюк перейдёт на рысь, едва выедет из города.

На этот раз Настоятель хихикнул вслух.

– Как думаешь, почему я держусь позади?

Через полчаса, когда путники добрались-таки до хороших кварталов и мощёных улиц, которые были лишь на чуточку чище немощёных, Настоятель остановил коня.

– Вот место, где мы приведём себя в порядок, – сказал он. – Здесь всё скромно, но со вкусом.

Валлай оглядел фасад здания, вывеску, гласящую «Влажные уста», и констатировал:

– Это бордель.

– Гостиница, – поправил его жрец.

Когда они вошли в помещение, рубака, присвистнув, покачал головой:

– Всё-таки бордель.