Могильщики талантов

Димы не было, а Игорь опять ушёл пораньше к жене и детям, и Астролягов с Григорием остались наедине.

Алексей почувствовал, что наступает удобный случай и нацелился выбрать время, но время выбрало его.

— Слушай, — улучив момент, заговорил Григорий необычным для него обходительным тоном. — У меня к допечатке «Девушки из Гатчины» планируют переиздать все детективы, в связи с чем есть одна просьба.

— Я весь внимание.

— Ты не мог бы отредактировать тексты сам?

— Я? Они же отредактированы? — потерялся Астролягов.

— У тебя счастливая рука, — подлил мёду Григорий. — Знаешь, Веня наредактировал так, что текстов было не узнать, да и продавались они… умеренно скромно. А у тебя талант. Ты не лезешь в смыслы под предлогом поправить стиль. Делаешь очень прилично. Возьмись, а?

— А ты меня не убьёшь, как Веню? — шутливо спросил Астролягов.

— Что?

— Ну, я не хочу тебя разочаровать и потом найтись в кустах с проломленной башкой или перерезанным горлом.

— Да что на тебя нашло?

— Я ведь всё знаю, я провёл внутреннее расследование на фирме, я ведь журналист.

— Тебя бешеная вонючка укусила?

— Укусила, — согласился Астролягов и без угрозы предупредил: — Я собрал все факты. Я и про автомобильную аварию знаю.

— Окстись, — урезонил Григорий.

— Я знаю про аварию, — Астролягов попытался вывести его из равновесия. — Знаю про жену. Она случайно откусила тебе член, а ты бил её головой, пока она не испустила дух. Всё так было?

Григорий стремительно терял к нему расположение.

— С Плоткиным я столько лет проработал, а ты быстро сорвался, — он был готов вспылить.

— Это ты износился, с маньяками такое часто бывает. Сумасшедшие в своём безумии прогрессируют, оттого идут вразнос.

— Сумасшедший сейчас — это ты, — яростно возразил он.

— Я и про Веню знаю, — продолжил криминальный журналист. — Ты считал, что его правка убивает твои книги, из-за этого они плохо продаются. Что Плоткин таким образом проявляет себя в творчестве и тем самым всё глубже хоронит твой талант. А когда ты не смог больше выносить такую перспективу, то решился на экстремальные меры.

Это был экспромт, основанный на только что услышанном предложении новой редактуры, но он попал в яблочко.

— А ты проницательный! Всё-таки понял, — взгляд Григория сделался тяжёлым. — Интересно, ты интуитивно догадался или вычислил логически?

— Хочешь знать, есть ли у меня доказательства? Не сомневайся, есть, — заверил Астролягов. — И храню я их так, чтобы в случае моей гибели они отправились прямиком в прокуратуру.

— Значит, нету, — с облегчением отметил Григорий. — Значит, это просто догадки.

— Как ты ухитрился утопить Наргиз Гасанову? — сказав «А», надо было говорить «Б», тем более, что провокация удавалась. — Говорят, она была отличная пловчиха.

На лице Григория проявилось самодовольство. Алексей вспомнил, что он ходит в бассейн и, возможно, у него спортивный разряд по плаванию — телосложение было самое подходящее.

Если сидишь лицом к лицу с коллегой, многое перестаёшь замечать, хотя и каждый день видишь.

— Плавала она действительно хорошо, я едва за ней угнался. Когда я догнал Наргиз на середине озера, она лежала на спине, отдыхая. Шлёпнул несильно кулаком в солнечное сплетение, а воды она наглоталась сама, достаточно было слегка притапливать.

— Но тебя видели плавающим в озере?

— Многие купались. Кто не купался, тот залил глаза и уж точно ничего не видел.

«Все знают! — понял Астролягов. — Знают и помалкивают. Лишь я случайный человек в неслучайном коллективе».

— Почему я не должен был этого делать?

— Но зачем?

— А что делать? — сказал Григорий. — Уволить её никак нельзя. Наргиз была горячей сукой и устроила бы такую бучу, что уйти пришлось бы Гайдару. А у Нуцалханова все связи в торговле, без него фирма развалится. К тому же, Нуцик — мой родственник. Случись развод, в первую очередь пострадали бы моя сестра и племянники. Я же не зверь, такое своим устраивать, да и Гайдар меня спас, когда я в депрессию впал. Я ему по жизни должен.

«Как тут всё повязано-то… — душа Алексея ушла в пятки. — Типичная мафия — родня, взаимные обязательства, круговая порука и кровавые скрепы».

— А я думал, что издательское дело — самое безобидное, — пробормотал он. — Знал бы, как есть на самом деле, не пошёл бы.

— Кто же тебя заранее предупреждать будет? Теперь вход — рубль, выход — два.

— Я готов платить, — под запись в диктофоне отвесил смелый журналист.

«Охереть как прозвучит в суде! — подумал он. — Потом можно в книгу вставить».

— Ну-ка, ну-ка, — в глазах Григория загорелся огонёк хищного интереса, он оскалился. — Давай, сдай меня следователю, если так считаешь. Только надо быть до предела уверенным, потому что этим решительным поступком ты губишь жизнь. В первую очередь, свою. Мне на фирме ты даже репутацию не испортишь, но если меня не посадят, тебя с позором выгонят, и слухи разойдутся такие, что больше тебя никуда в печатной отрасли не возьмут, — Григорий перестал улыбаться и поднял брови. — Валяй, топай в прокуратуру прямо сейчас.

Зловеще потрескивая, под ногами разверзались бездны издательства «Напалм».