Могилы героев. Книга вторая

Дни после гибели Сергея слились для Нины в серую круговерть, отягощенную депрессией. А потом судьба выбросила из рукава еще один козырь.

Лапин жил в двухэтажном кирпичном особняке неподалеку от центра города. Начинался  хмурый сентябрьский вечер. Холодный ветер трепал пожелтевшую листву на деревьях. Особняк Лапина был обнесен комбинированным забором из красного кирпича и кованых решеток. За забором ухоженные клумбы полыхали осенними цветами.

Она еще не успела выбраться из такси, как на крыльце дома появился невысокий светловолосый мужчина и поспешил к ней.

- Что же вы, Нина Викторовна?!- Приветливо улыбнулся он.- Заходите, милости просим!- Он подошел к ней и несильно пожал руку.- Здравствуйте, я рад вас видеть!

Он показался ей смутно знакомым.

- Мы давно ждем вас!- Продолжал говорить ее спутник.- Вы меня наверно не помните. Я, Киселев. Да-да, тот самый. Ваш супруг знал, что я работаю на Лапина. Но у него были свои резоны, и он поручил мне заниматься и вашими делами…- Он открыл перед ней парадную дверь.

Дом Лапина был построен в викторианском стиле. Просторный холл, справа кухня, прямо столовая, слева кабинет-библиотека. На второй этаж вела лестница, выложенная цветным мрамором. Там располагались жилые комнаты.

- Будьте добры, помогите гостье,- распорядился Киселев, и высокий молодой человек помог Нине снять пальто.

- А где хозяин?- Спросила она. Отсутствие Лапина начинало раздражать ее.

- Вас ждут в кабинете.

- Дети с ним?

Киселев задумчиво посмотрел на нее. Ей даже показалось, что она сказала лишнее.

Лапин встретил ее в дверях. В первое мгновение она не обратила внимания на изменения в его внешности. Сухо поздоровалась с Борисом, протянутую для пожатия руку не заметила. Лапин кивнул на кресло, сам сел напротив. Все его движения были замедленными, словно ему не хватало жизненной энергии.

- Устраивайся удобней, разговор будет долгим.

- Что вам налить, Нина Викторовна?- Спросил Киселев.

- Минеральной воды,- ответила Нина.

- Сегодня я попытался вспомнить, сколько лет мы не виделись,- руки Лапина лежали на подлокотниках, длинные кисти были расслаблены, только пальцы изредка подрагивали как от нервного тика. И еще Нина обратила внимание на его синие, вздувшиеся вены, и желтоватый, старческий оттенок кожи.

- Пять лет,- сказала она и взяла стакан воды у Киселева.

Валерий Сергеевич передвигался по кабинету совершенно бесшумно как тень. Наверняка в его присутствии следовало выбирать выражения.

- Уже пять лет,- кивнул Лапин.- Как быстро идет время.

- Зачем ты позвал меня, Борис?

Лапин медлил с ответом, осторожно поглаживая высохшей ладонью подлокотник.

- Обстоятельства складываются таким образом, что я вынужден назначить тебя опекуном наших детей. Есть вероятность, что в скором времени я не смогу воспитывать и поддерживать их.

После его слов в кабинете повисла гнетущая тишина. Нина недоверчиво смотрела на Лапина. Киселев внимательно наблюдал за ней. А Лапин продолжал поглаживать подлокотник кресла.

- А ты изменился,- повинуясь импульсу, сказала Нина.- Я твоих глаз не узнаю.

- Ты тоже изменилась, Нина. Так что ты ответишь?

- Слышала, помогаешь детским домам,- ушла от ответа Нина.

- Да, это так,- кивнул Лапин.- Что скажешь, Нина?

- Господи,- выдохнула она.- А сам-то ты как думаешь?! Что я могу сказать, кроме слова: "да"!.. Но я не знаю, как вы живете? Что с вами происходит?- Она покачала головой.- Не собираюсь я обвинять тебя ни в чем. Но и забыть того, что ты сделал, я тоже не могу! Пять лет я видела детей за спинами твоих телохранителей. Пять лет я не могла подойти к ним, обнять, поговорить. Можешь ты это понять?.. Пять лет, Борис!- И пока она говорила все это, в ее сердце ломалось что-то хрупкое, но очень колкое, похожее на ледок в осенних лужах. А голова Лапина тем временем склонялась все ниже и ниже. И еще она поняла, что он на самом деле очень плох, и страхи его, видно, не напрасны.- Это унизительно. Ты не можешь представить себе, как это унизительно приехать сюда и разговаривать с тобой…

- Нина,- перебил ее Лапин.- Я хочу извиниться перед тобой. Прости.

И снова в воздухе повисло молчание. Нина, не мигая, смотрела на Лапина. На ее глазах медленно наворачивались слезы.

- Нина Викторовна,- Киселев подался вперед.

- Нет-нет, спасибо,- она с трудом проглотила тугой комок, застрявший в горле.- Все хорошо… теперь я могу увидеть детей?

- Значит, ты согласна?- Еще раз спросил ее Лапин, под ноги себе он уже не смотрел.

- Да, Борис! Да!

- Валерий Сергеевич,- сказал Лапин.- Будьте добры, проводите Нину Викторовну наверх.

Они одновременно поднялись. Лапин остался в кресле. Теперь он смотрел куда-то поверх головы Нины, и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Нина сделала такое движение, словно хотела пожать ему руку на прощание, но передумала и вышла из кабинета.

Как только за ними закрылась дверь, до того флегматично прикрытые глаза Лапина широко открылись, он несколько раз натужно сморгнул и вытер уголки глаз. Сердце в его груди ныло, и в голове пульсировала острая боль, словно в нее воткнули вязальную спицу.