Могилы героев. Книга вторая

Максим поднес к носу стопку и пьяно посмотрел в нее.

- Слушай,- спросил у собутыльника дрогнувшим голосом.- За что вы братана завалили?

Кнок вдруг надвинулся на него и выдохнул почти беззвучно:

- Ты о себе думай!..- И тут же откинулся с самодовольной ухмылочкой и сказал в полный голос:- И все клеточки в красных молоточках, понял?!- Выпил спиртное, поморщился, перехватил у Максима ложку и зачавкал консервированным салатом.- А может оно и к лучшему, а?- Вопросил бодро, едва оправившись от выпитого.- Может и добро, коли не помнишь ни хера?- И улыбнулся совсем уже нехорошо.- Я тоже не помню, может, лишнего сболтнул?..

- Повезло,- пробормотал Максим.- Я в огород…

- Давай-давай!- Кнок принялся кивать.- Я тоже выйду.

День закончился стремительно. Солнце скатилось к западу. Иссиня-белые снега отбрасывали холодный свет в небо. Кнок как заведенный, как неиссякаемый кладезь сыпал похабными анекдотами и задирал соседей. Глядя на его пьяные выходки, Максим только морщился и соседей старался не замечать.

- Посмотри на себя,- страстно втолковывал ему Кнок.- Много ты нажил? Гордый, бля?! Честный, бля?! Придурок ты лагерный!!! Ходишь под пидарами! Которыми я, понял ты, Я! Ноги вытираю. Как себя унизил русский мужик, как унизил! Как вы себя унизили…

- Да отстань ты, башка болит…

- Ты меня слушай, Цапа!- Вскидывал брови Кнок.- Мы, понимаешь ты, мы в силу вошли! А скоро и власть наша будет! А мы справедливые…  Мы, братан, все полюбовно решаем!

- Типа, самые справедливые на свете,- ухмыльнулся Максим.

- Типа, да…

- Да чё ты гонишь?!

- Я гоню?! А ты от нас не открещивайся! Мы теперь в одной лодке!

- Да ну тебя,- Максим, в конце концов, махнул рукой, пытаясь прекратить бессмысленное препирательство.

- Чё ты крыльями захлопал?- Недовольно осведомился Кнок.

- Какие же вы справедливые?!- Голос у Максима взыграл.- Читал я ваши… Хер знает чё это было-то?! Да ты перестань!.. Типа, паханам ни квартир, ни машин, ни баб не надо… А зачем им тогда деньги?.. Жопу подтирать?!- Неожиданно завопил он в полный голос.

- Чё ты блажишь?!- Зашипел на него Кнок.

- А чё ты мне рот затыкаешь?! Кого ты наказал? На русского мужика наехал!- Максим осоловело и вместе с тем злобно глянул на заходящее солнце.- Буржуи нас грабят, а вы их. А они снова нас, чтобы карманы баблом набить. Где твоя сука-справедливость?! А они с вами договорятся… И вы тоже под ними лежать будете!!! Потому что они умней вас!

- Жало прикуси!- Ноздри у Кнока раздулись от бешенства.

- Правда глаза колет?!

- Сука!- Прохрипел Кнок и схватил его за грудки.

- Хорош,- уже спокойно сказал Максим и поднес к потухшей сигарете Кнока огонек.

Тот несколько раз сморгнул, прикурил и выпустил его одежду из своих цепких рук. Пригладил аккуратные усики. И вдруг стал похож на жигана, какими их сохранила память народная, стал похож на богатого не злого парня, которому кишки из человека выпустить – раз плюнуть.

- Полегче, братан. Я не злопамятный, но…- сказал Кнок и неуверенно добавил.- Цапа.

Максим нахмурился и прислонился плечом к врытому в землю столбику.

Солнце садилось за горизонт. Перед заходом оно стало похоже на исходящий жаром малиновый уголь. И после захода стало еще холодней, изо рта вылетало молочно-белое дыхание. Сумерки сочились из подворотен и с чердачных окон. Где-то высоко над головой гудел северный ветер. Кнок про себя все еще спорил с Максимом. Гримасничал, поводил рукой возле своего носа, и глаза у него были как у кошки круглые и бессмысленные.

Максим бросил окурок в снег, с трудом выпрямился.  В голове у него качнулось большое, тяжелое сердце. И, покряхтывая, пошел в тепло.

Вернувшись с улицы, Максим сел в кресло, поставил локти на стол и обхватил руками хмельную голову. Кнок повозился в прихожей и появился в дверях с непочатой бутылкой водки. Его лицо светилось неподдельной радостью.

- Я больше не буду,- попытался отказаться Максим.

- Сейчас мы выпьем,- погрозил ему пальцем Кнок.- И выпьем мы вместе!

- Нет,- упрямо повторил Максим.- Пить я не буду!

- Тогда я тебе пальцы откушу!- Пьяно захохотал Кнок.

Выпить Максиму все же пришлось, и выпить пришлось изрядно. В его памяти сохранились отрывочные воспоминания. Как будто Кнок умывался пьяными слезами и жаловался на какие-то вполне человеческие проблемы. А потом, кажется, пытался выяснить у него адреса сексотов. Но Максим не был уверен, было это или не было.

Проснулся он на заре. В окна заглядывало светло-серое, побледневшее на востоке небо. В комнате стояло зловоние. Максим сел. От усилия его замутило, в глазах поплыли радужные круги. Он сглотнул вязкий комок и подошел к столу, по дороге разглядывая окровавленную тряпку на правой руке.

- Что за дела?- Пробормотал он и с ужасом посмотрел на блюдо, стоявшее посреди стола.

Он схватил его обеими руками и сел на пол.

На блюдо горкой были насыпаны отрубленные человеческие пальцы.

- Нет!- Прохрипел Максим, чувствуя, как темнеет в глазах. Уронил блюдо на пол и с замиранием сердца стал разматывать окровавленную тряпку с кисти. Его пальцы были на месте.

И понял, шутками здесь не пахнет. Он получил недвусмысленное предупреждение…