Могилы из розовых лепестков

Ему не потребовалось много времени, чтобы засыпать свою приёмную мать мягкой землей, так как могила была неглубокой. Я осторожно взяла лопату у него из рук и убрала её в сарай, прежде чем кто-нибудь другой смог ею воспользоваться. Когда я вернулась, он упал на колени, прижавшись лбом к земле. Я стояла у одного из стволов дерева, наблюдая, как он прощается с охотницей. Когда я услышала, как он произнёс имя Ишту, мои мышцы сжались, как будто я была инструментом, сделанным из струн, которые кто-то потянул. Каждое движение пульсировало внутри меня, вибрировало в моих сухожилиях, резонировало в моём нежном черепе.

Я повернулась и пошла прочь. Вероятно, он просил Элику сообщить Ишту о его скором прибытии. Долгое время я бесцельно бродила, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях. Я оказалась в домике на дереве.

Я всегда оказывалась в домике на дереве.

Я взобралась по веревочной лестнице, заползла внутрь и села точно там же, где сидела днём во время похорон Блейка. Я подтянула колени к себе и положила щёку на колени.

Вскоре после того, как я пришла, пол заскрипел. Я подняла глаза и увидела Каджику, скорчившегося у маленького входа, его лоб был измазан грязью. Он подошёл ко мне и сел точно там же, где сидел раньше. И хотя всё выглядело так же, как в день похорон Блейка, ничто не было прежним.

— Я сожалею о твоей потере, — сказала я, наклоняя голову к нему.

Хотя его лицо было искажено горем, на нём не было обычных жёстких морщин.

— Я думал, что буду говорить эти слова тебе.

Я закрыла рот, чтобы не дать вырваться подступающему рыданию.

— Эй, — сказал он низким и хриплым голосом, — иди сюда, — он протянул руку мне за спину и прижал меня к себе. Я уронила голову ему на плечо.

Последние двадцать четыре часа проигрывались у меня в голове. Бесконечная, ужасная петля. Если бы только я могла отключить свой мозг.

— Спасибо, — пробормотала я после долгого молчания. — За твою доброту. За твою жертву. За всё.

Он погладил меня по щеке пальцами. Они пахли землёй, деревом и металлом.

— Я не хочу, чтобы ты… — мой голос был слабым. — Чтобы тоже уходил.

Его пальцы замерли.

— С чего ты взяла, что я куда-то собираюсь?

Я опустила глаза на его испачканные грязью ботинки.

— Разве это не то, чего ты хочешь? То, что ты говорил Элике?

Его рука убралась с моей щеки.

— Я говорил ей, что увижу её на другой стороне… но я ещё долго не перейду на другую сторону. Здесь есть много вещей, о которых мне нужно позаботиться.

Я медленно вдохнула и выдохнула.

— Неужели я одна из этих вещей?

— А ты бы хотела ей быть?

Я посмотрела на него снизу вверх. Он замер очень неподвижно. Даже его дыхание, казалось, остановилось.

— Ты говорил обо всём или ни о чём, Каджика. Я не могу согласиться с тем, что это мои единственные два варианта. Я кое-чего хочу. Но может ли это что-то быть дружбой на данный момент? — его рука напряглась за моей спиной. — Я не в лучшем положении, и каким бы жизнерадостным ты ни был, я не думаю, что ты тоже в хорошем положении, — я сцепила пальцы на коленях. — Давай доберёмся до хорошего. Вместе.

Я попыталась улыбнуться, дать ему понять, что всё в порядке, если он этого не хочет, хотя в глубине души мне было бы чертовски больно, если бы он отверг моё предложение.

За такой короткий промежуток времени он заполнил дыру в моём сердце, которую, как я думала, никто не сможет заполнить, не говоря уже о том, чтобы дотянуться. Может быть, это было потому, что он носил Блейка внутри себя. Какова бы ни была причина, я знала, что не хочу, чтобы мы стали незнакомцами.

Его грудь поднималась и опускалась, когда он прислонился затылком к дощатой стене и закрыл глаза.

Он бы сказал «нет».

Разочарование нахлынуло у меня за грудиной, но я изобразила на лице храбрую улыбку.

— Я не знаю, смогу ли я, — сказал он хриплым голосом. — Я не Блейк, Катори.

Дыхание застряло у меня в горле.

— Я знаю, что ты не он, — я села прямее, чтобы моё тело больше не касалось его. — Точно так же, как я не Ишту. Разве ты не задавался вопросом, не привлекла ли тебя я, потому что я похожа на неё? Может быть, как только ты узнаешь меня получше, дружба будет единственным, чего ты захочешь.

Хотя его глаза оставались закрытыми, его рот изогнулся.

— Что? — спросила я.

— Я видел тебя самой ничтожной. Самой гневной. Самой слабой. И самой доброй. Ты кричала на меня. Ты плакала у меня на руках. И всё же ты думаешь, что я тебя не знаю?

— Мы познакомились всего несколько дней назад.

Его глаза открылись и уставились на меня.

— Время не имеет значения, Катори. Иногда ты проводишь с человеком всю жизнь и так и не узнаешь его по-настоящему. А иногда ты проводишь с кем-то час и знаешь о нём всё. Но если тебе нужно больше времени, чтобы осознать это, то потрать больше времени. Я ждал двести лет, чтобы встретиться с тобой. Я должен быть в состоянии выдержать ещё несколько дней… или недель.

Моё сердце подскочило к горлу, наполняя рот бешеным пульсом, а щёки теплом.

Он снова погладил меня по щеке.

Я вздрогнула.

— Друзья могут прикасаться друг к другу, не так ли? — спросил он.