Могло бы быть и хуже

Ауст был хорошо знаком с информацией о Валури и Циатах, хоть и не контактировал с представителями Старшей крови напрямую. Совет всё ещё относился к нему с опаской, ведь мужчина поглотил ядро божественного зверя и был довольно непредсказуем. Но доступ к секретным материалам у него таки имелся.

Ценность Циат для потомков Валури была не преувеличена, поэтому Ауст подозревал, что эрцгерцог Энфил осознанно жертвовал собой ради безопасности Нао.

Если магистр всё понял правильно, то получалось так, что связь Валури и Циат была куда сильнее, чем говорилось в записях коллегии.

Нао не хотела существовать без второй половинки, поэтому в период долгого ожидания, отстранилась от реальной жизни. Возможно это был некий способ сделать ожидание душевно менее болезненным. Но ожидание затянулось…

За окном минуло лето и совсем скоро начнется сезон бурь.

Нао ела, спала, делала всё необходимое, чтобы жить, но не более.

— Твой отец ведь сотрудничает с Западом, да? — неожиданно уточнил Ауст.

Виктория охнула.

— Чёрт… — она сразу поняла о чём говорит магистр. — Ты предлагаешь…

— Да. — перебил её Ауст. — Только нужно всё сделать так, чтобы не узнал Аартус. Он действительно будет в бешенстве…

Викторич ехидно посмеялась.

Идея мужа была слегка безумной, но она и правда была способна помочь несчастным влюбленным быть вместе.

Виктория отправила сообщение отцу той же ночью, а уже утром получила разрешение на использование семейного имени для личных целей.

Она итак хотела использовать этот способ, если бы Нао схватили в плен, поэтому заранее предупреждала Винсента о возможной просьбе.

У Виктории сохранялись очень тёплые отношения с отцом, несмотря на то, что мать и братья к её выбору спутника жизни отнеслись скорее отрицательно.

Но брачная печать, была поставлена богами и пойти против их решения не имел права никто, будь то родители или сам Император.

Со временем Мередит Вегнер смирилась и спустя десять лет реагировала на зятя относительно спокойно.

Внешние изменения Виктории были главным предметом сплетен в столице и многие не верили, что под ужасной чешуей скрывалась истинная красавица. Кто-то вообще считал, что Ауст насильно заставил Викторию вступить в брак, что отчасти было правдой, но всё же не соответствовало действительности.

Людям, как и матери Виктории, потребовался не один год, чтобы осознать, что чувства между потомком драконов и магистром были более настоящими и сильным, чем пишут в сказках.

А чувство же между Нао и Эдгаром стояли даже на ступень выше. Это были отношения, которые обычным людям были просто недоступны и непонятны. Они пугали той особой неразрывной связью, которая появлялась и крепла по мере принятия друг друга в качестве партнеров.

Ауст сделал вывод, что частично столь сильная нужда друг в друге была следствием того, что Циаты однажды уже вымерли из-за чувства ненужности миру. Поэтому мир сделал так, чтобы теперь обе стороны развития Старшей крови проявляли стремление к созданию связи.

Виктории и Аусту пришлось действовать очень осторожно, чтобы не привлечь ненужного внимания. Посещая Западную Империю они чётко знали, что нельзя допустить никаких подозрений на свой счёт.

Влияние отца Виктории в мире пяти континентов было достаточно внушительным и важным, что давало пользоваться неким особым положением, если вы носитель фамилии Вегнер.

Глава 29. Клятва

Почти весь день Нао состоял из отсутствия дел.

Она как обычно тихо ужинала в своей комнате, потому что не было желания выслушивать беспокойство со стороны родителей. Затем шлп в купальню, где, так-же в одиночестве, смывала с себя остатки уходящего дня. А после шла обратно в комнату.

Только там, закутавшись в одеяло на кровати только что застеленной слугами, она не чувствовала себя настолько подавленной, что пугала сама мысль о завтрашнем дне…

…очередном дне без Эдгара Энфила.

Нао залезла под одеяло с головой и сделала вид, что спит, когда в комнату зашёл Аартус.

Шаги младшего принца остановились у кровати, мужчина удручённо вздохнул и покинул комнату.

Переговоры длились слишком долго, но это было обычным делом, если переговоры касались войны.

Как только Нао осталась в одиночестве, она стянула одеяло и немигающим взглядом уставилась в потолок. Каждая секунда длилась слишком медленно, иногда у неё просто сдавали нервы и она давала волю эмоциям, чтобы стало хоть чуточку легче.

Девушка глянула на плотно закрытую дверь, после чего повернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Её душераздирающий крик абсолютной безысходности, который рвался из самой души, был отражением всего того, что неминуемо скапливалось и давило изнутри. Она держалась изо всех сил, но ожидание было подобно самой ужаснейшей из пыток.

Сразу за криком приходило рыдание и всхлипы, которые почти полностью глушились благодаря подушке. А когда наступала фаза успокоения, обычно Нао засыпала. На душе и в теле появлялась некая лёгкость, которая давала закрыть глаза и сразу очутиться в блаженных грезах.