Могол

Он с нескрываемым скептицизмом относился к своим более чем скромным познаниям, сравнивая свое положение с блеском славы отца и особенно деда. Он понимал, что упустил время, не получив должного образования. Но все же стремился узнать как можно больше, уделяя по нескольку часов в день длительным беседам не только с мусульманскими фаворитами, братьями Шейхом Файзи и Абул Фазлом, которые обсуждали с ним вопросы исламского законодательства, но и, например, с Питером Блантом. Акбар пытался сравнить законы своей страны с европейскими и индусскими, а также с системой законов парсов, джайнов и буддистов. Он старался понять, почему так отличаются традиции разных народов.

— Мы, мусульмане, не едим свинину, потому что каждый может видеть: свинья — нечистое животное, — указывал он.

— Индусы же верят, что, если есть мясо коровы, потеряешь свою касту, — объяснял Абул Фазл.

— Как так? — поинтересовался Акбар. Однако Абул Фазл не мог этого объяснить.

Постепенно на юге стали собираться тучи. Но они еще окончательно не закрыли небо, когда в Лахор, пошатываясь от ран и усталости, прибыл гонец.

Его одежда превратилась в лохмотья. Он умирал от голода, но Питер сразу узнал в нем Абдула Хиссара, одного из тавачи Ричарда.

Хиссара накормили и напоили, а затем препроводили к султану.

— Расскажи мне о Блант-бахадуре, — приказал Акбар.

— Блант-бахадур мертв, ваше величество.

В зале воцарилась тишина. Пока визири переглядывались, Акбар посмотрел на Питера, разглядывающего побелевшие суставы пальцев, сильно сжатых в кулак.

— Расскажи мне о его смерти, — велел Акбар. Хиссар тяжело вздохнул.

— Тогда знайте, ваше величество, — начал он, — что раджа Бикрамджит и раджпуты сначала осадили Агру и взяли ее в результате предательства. Прабханкар-хаким был казнен ужасной смертью под стенами Дели. Затем раджпутская армия осадила Дели. Их было больше ста тысяч человек, ваше величество, со слонами и пушками.

— Разве у Блант-бахадура не было пушек? — спросил Акбар.

— У Блант-бахадура имелись пушки, но слишком мало. Мы стреляли. Удерживали стены, заделывали проломы. Отражали атаки раджпутов. И каждый день Блант-бахадур с надеждой смотрел на север.

Это прозвучало как упрек.

— Расскажи, как умер Блант-бахадур, — снова велел Акбар.

— Запасы продовольствия истощались, раджпуты перекрыли нам воду. Но мы продолжали сражаться. Уже не оставалось пороха для пушек. Многие были убиты. Остальные смалодушничали. Индусы в нашей армии верили, что смогут заключить мир с раджой. Они предъявили Блант-бахадуру ультиматум, что больше не будут сражаться, и потребовали сдать город.

— И он это сделал? — поразился Питер.

— Нет, молодой Блант. Когда он понял, что все потеряно, то собрал мусульман и, открыв ворота, обрушился на раджпутов с такой яростью, что почти обратил их в бегство. Но врагов было слишком много даже для таких отважных воинов, как он и его люди. Они были изрублены на куски.

— Он умер? Ты уверен в этом?

Мысль о том, что Ричард мог попасть в руки Хему живым, была невыносима.

— Я видел, как он упал, молодой Блант.

— Но ты-то, как я вижу, не упал, — заметил Акбар. — Расскажи мне об этом.

Хиссар судорожно сглотнул.

— Я хотел сопровождать Блант-бахадура в его последнем сражении, ваше величество, но он отказал в этом мне, а также своему сыну Махмуду. Нам двоим было приказано остаться на стенах, и если случится чудо и они останутся живы и прорубят дорогу через раджпутов, то нам следовало бежать в дом и попытаться спасти Блант-агу и Исканду-агу. Если же он погибнет, мы должны были ждать приказаний от женщин дома Бланта. Так мы и сделали. После того как узнали, что Блант-бахадур погиб.

— Что пожелали женщины?

— Исканда-ага убила себя и своего сына.

— А Блант-ага?

— Я не знаю, ваше величество. Она приказала Махмуду и мне бежать из города, если сможем, идти в Лахор и рассказать о случившемся.

— Ты хочешь сказать, что она собиралась остаться у Хему? — спросил Питер.

— Я не знаю. Уверен только, что она еще оставалась там, когда мы уходили.

— Махмуд Блант оставил там свою мать? — удивился Акбар.

— Вначале — да. Мы выбрались из города, но нас преследовали несколько раджпутов. Мы отъехали еще не так далеко, когда Махмуд Блант остановил лошадь. «Разве я трус? — сказал он мне. — Ты должен рассказать все падишаху». Затем он развернул коня и поскакал навстречу раджпутам, размахивая мечом. — Голос Хиссара надломился, и, казалось, он вот-вот зарыдает. — Я бы сделал то же самое, ваше величество... Но тогда некому было бы принести вам эти известия.

— Ты выполнил приказание, — сказал Акбар. — Это тоже почетно и требовало немалой смелости. Ты будешь награжден. А сейчас отдыхай.

Хиссар, пошатываясь, вышел из зала.

— Моя семья уничтожена, — прошептал Питер. Акбар посмотрел на Байрама.

— Было бы самоубийством идти с неподготовленным как следует войском, — запротестовал хан.

— Но мы выступим немедленно, — сказал Акбар.

— Это глупо, мой государь. Дожди могут начаться со дня на день.

— Ты будешь ждать... ждать... и ждать! — закричал Питер. — Ты вообще собираешься когда-нибудь, выступить против Хему?